Мы производим здесь опыт на живой лягушке: ампутируем одну из лапок и изолируем седалищный нерв; затем мы отделяем мышечную массу из другой лапки и поочередно приближаем конец нерва к поверхности и к внутренней части мясистой массы. В первом случае не происходит никакого сокращения, во втором—конечность содрогается от конвульсивных движений.

Вы видите, господа, что этот опыт легко произвести на лягушке, но его не так легко сделать при обычных условиях на млекопитающих. Чтобы обнаружить это свойство, их надо свести до состояния холоднокровных животных.

Вот кролик, которого мы поставили в такие условия, перерезав его спинной мозг в определенном месте шейной области. Таким способом получают общее замедление всех явлений жизни: понижение животной теплоты, замедление биений сердца, уменьшение числа дыханий и т. д. Что касается паралича животного в данный момент, то это естественный результат перерезки спинного мозга. Но при помощи другой процедуры, которую я вам покажу позже, можно было бы свести млекопитающее к состоянию холоднокровного животного, не парализуя в то же время движений конечностей.

Я вставляю термометр в прямую кишку кролика, доведенного нами до состояния холоднокровного животного; он показывает только 27 градусов, тогда как в нормальном состоянии он показывал 38 или 40 градусов. Теперь мы отрежем кролику одну лапку, перережем седалищный нерв и попытаемся вызвать сокращения мускульным током, как у лягушки. Опыт, может быть, не удастся, потому что мы недостаточно подождали. Я заметил, что результаты бывают хорошо выражены только тогда, когда температура животного падает до 22 градусов.
Тем не менее мы попытаемся сделать опыт, но, как я предвидел, он безуспешен при двукратной попытке.

Изменение возбудимости тканей

Для всех видоизменений, наблюдаемых при опытах, производимых летом и зимой на теплокровных и холоднокровных животных и при различных условиях температуры и здоровья, один факт постоянен, а именно: перед смертью у всякого нерва наблюдается временное повышение его свойств. То же самое происходит и с мышцами, как мы это увидим, но этот феномен возникает позже, после смерти самого нерва.

Когда вы перерезаете седалищный нерв у живого животного, то происходит ряд изменений, завершающийся его полной дезорганизацией; первым членом этого ряда будет повышение возбудимости. Немного времени спустя все исчезает, и смерть распространяется от центра к периферии нерва, ибo окончания продолжают еще долго реагировать после того, как жизнь покинула главный ствол. Временное повышение возбудимости, предшествующее смерти, подчинено тому же закону: оно появляется в главном стволе прежде, чем в его разветвлениях. Наконец, мы видим тот же ряд явлений при всех болезненных условиях. Мы видим, например, как действие ядов проходит как раз те же фазы и направляется по преимуществу к наиболее раздражимым частям нерва.

То же самое и с мышцами,—они начинают дезорганизовываться после смерти нерва й проходят ряд болезненных стадий. Но эффекты этого закона не ограничиваются только этими двумя тканями; мы видим их повсюду в других частях организма. Почти во всех органах при приближении смерти возбудимость увеличивается. Одним словом, жизнь есть факел, бросающий яркий свет в момент угасания.

Проявления этого общего закона в нозологии многочисленны, и их легко предвидеть. Субъекты, нервная система которых являет особую возбудимость, как, например, некоторые истерики, очевидно, находятся в патологическом состоянии, но расстройства иннервации обнаруживаются временным повышением функции и совпадают часто также с различными видами параличей.

- Читать далее "Симпатическая нервная система. Зависимость возбудимости от температуры"