С каждым днем экспериментальная медицина делает успехи и завоевывает новых приверженцев во всех странах. Благодаря влиянию знаменитого декана Высшей школы в Париже была создана кафедра гистологии и устроены лаборатории. К сожалению, его деятельность длилась слишком короткое время, чтобы преподавание медицины во Франции могло двинуться вперед. Молодежь со всех сторон с жаром устремилась к современным наукам, предметом которых является анализ явлений жизни и определение условий физиологического и патологического состояния.

Несмотря на такое счастливое направление, которого ничто уже не сможет задержать и которое будет все больше и больше распространяться в последующих поколениях, все же не следует обманываться насчет будущего экспериментальной медицины и торопиться с преждевременными и несвоевременными попытками ее применения. Экспериментальные науки складываются не во всех пунктах одновременно. Они могут оказаться более развитыми в тех отделах, где возможно научное применение, в то время как остальная часть науки будет еще темна и предоставлена эмпиризму.

Экспериментальная медицина, несомненно, развивается этим путем, и сейчас мы едва замечаем кое-какие проблески, которые нам светят. Но ни в одном отделе мы не имеем еще экспериментальной теории, настолько хорошо установленной, чтобы она служила верной опорой для практики. Это происходит оттого, что физиология, являющаяся основой научной медицины, сама еще недостаточно подвинулась вперед. Развитие экспериментальной медицины будет длительным по двум причинам: во-первых, вследствие сложности предмета, во-вторых, вследствие бесчисленных препятствий, которые экспериментальный метод еще долго будет встречать в применении к науке о жизни.

В настоящее время эти препятствия можно разбить на две группы: одни из них внешние, другие внутренние. Препятствия внешние, в некотором роде предмету посторонние, исходят из духа современной медицины. В самом деле мы находимся в периоде перехода, скептицизма и колебания. Понятно, конечно, что научное состояние умов не может измениться внезапно. Есть такие умы, у которых скептицизм рождает нерешительность. Они сами не верят в свой скептицизм и в своей нерешительности бросаются во все стороны, желая увязать прошлое с настоящим. Но есть и другие, смотрящие на применение экспериментального метода в медицине как на утопию. Они полагают, что достаточно наблюдения и что жизнь никогда не подчинится экспериментальному детерминизму; они удовлетворяются словами и метафизическими объяснениями уже не нашего времени. Среди них имеются прямолинейные, которые в этом вопросе отделяют физиологию от патологии.

Врачи, занятые более практической работой, чем теорией, пришли к взгляду на медицину как на простое ремесло. Они полагают, что следует отвлечь ум молодых людей от всех теоретических занятий, в данный момент не приложимых, и они держатся мнения, что высшая школа должна делать врачевателей, т." е. научить учеников применять свое искусство вместо того, чтобы давать им блестящее научное образование, которое может их оставить в затруднительном положении у постели больного.

Такое рассуждение опасно, так как потворствует одновременно и невежеству, и лени, и поэтому вдвойне ошибочно. Прежде всего, научная или экспериментальная медицина не исключает ни эмпиризма, ни знакомства со средствами, которые практическая медицина до сих пор черпала в нем. Наоборот, эмпиризм был основой, на которой развились все науки.

Врач-экспериментатор ведь не отрицает фактов эмпиризма; он их критикует, анализирует, старается их объяснить и найти в них закон всеми средствами, предоставляемыми ему современной наукой. Это научное направление, которое воспитывает ум, не мешает практику применять эмпирические средства, поскольку лучшего еще не дано сделать. Наука может служить по крайней мере более ясному распознаванию и собиранию лучше проведенных наблюдений. С другой стороны, это требование направлять ум в прикладную сторону есть крайне ложное направление для самого же практического применения. Особенно надо стараться привить интерес,к науке; настоящее приложение может притти только после теории, и тогда оно придет легко.

В самом деле нет действительной прикладной науки, пока научная теория не существует. Без этого все, что ни делается, остается навсегда эмпиризмом, и практика не сможет достигнуть своего расцвета. Умели обрабатывать металлы, делать стекло до знания химии; чечевицы изготовляли до знания законов оптики, но это было лишь слепым эмпиризмом. Применения физики и химии, поражающие нас ныне своими чудесами, стали возможными только тогда, когда химия и физика уже сложились и теория осветила их настоящее научное применение. Также и прикладная медицина не достигнет расцвета, пока экспериментальная теория не станет служить ей исходным пунктом.

- Читать далее "Настоящее и будущее медицины. Развитие медицины"