Галилей является одним из главных деятелей экспериментального метода. Бэкон популяризировал этот метод и поднял его на ступень настоящей научной философии. Затем явился Декарт; он также говорил, что на место слов надо поставить факты и основывать свои мнения на наблюдении и опыте. Наконец, Ньютон настоял на том основном пункте, что следует выводить теорию из фактов, а не сводить факты к предвзятым теоретическим представлениям. Итак, при экспериментальном методе всегда следует отправляться от фактов. Но, хотя прежде всего и опираются на наблюдение и опыт, нужно также пользоваться и разумом и рассуждать о явлениях.

Таким образом, при экспериментальном методе имеются две стороны работы: во-первых, искусство наблюдать факты при точных и в хорошо определенных условиях, и, во-вторых, искусство применять к этим фактам рассуждения с целью связать их с условиями их существования.

Несомненно, очень трудно хорошо наблюдать факты, но все же камень преткновения в экспериментальном методе не в этом. Он состоит главным образом в увлечении ума, которое уводит экспериментатора за пределы того, что он видит. Став на эту наклонную плоскость, ученый, хотя бы он и опирался на точные факты, делает из них слишком общие выводы, которые, по мере его удаления от отправного пункта, делаются все более и более сомнительными. Для того чтобы избежать по возможности этой ошибки, следует переходить только от факта к факту, никогда не выдвигая вперед толкования без немедленной его проверки на опыте.
Среди ученых и философов имеются такие, которые грешат излишеством рассуждения, другие—противоположной крайностью.

Некоторые из тех, которые отводят слишком большое место умозрительным точкам зрения, как мы сказали, извлекали из своих опытов, благодаря слишком поспешному суждению, выводы, не заключавшиеся в опытах. Но имеются и другие, которые открыто исходили из представлений a priori, к которым они хотели притянуть факты наблюдения и экспериментирования, в большей или меньшей степени оправдывающие их представления, устраняя те, которые с ними не согласуются.

Школа философии природы, царившая в начале века в Германии и дававшая слишком большое преобладание толкованию явлений внешнего мира, по реакции, в противовес этому, породила целое поколение ученых, скептиков и эмпириков, которые не желали слышать ни о чем, кроме сырых фактов. Таким образом, избытки умозрения в науках вызвали появление ученых и экспериментаторов, чистых эмпириков, желавших исключить из экспериментального метода всякое умозрение и видевших в науке только накопление сырых фактов, одна только группировка которых должна была раскрыть их смысл.

Во Франции, среди физиологов и врачей, Мажанди был одним из таких чисто эмпирических экспериментаторов. Он не желал примешивать ни малейшего следа умозрения ни к наблюдению, ни к экспериментированию. Он производил свои опыты, чтобы видеть без предвзятых мыслей. Рассуждения, по его мнению, могут нас только обманывать или вводить в заблуждение, и он полагал, что факты сами себя объясняют только через их сопоставление. Ма-жанди имел привычку выражать свое настроение следующим образом: «Когда я экспериментирую, я имею только глаза и уши и совсем не имею мозга».

Если спросить себя теперь, какой род влияния на развитие науки могут иметь указанные нами различные приемы, то мы увидим, что и те, и другие вредны своими крайностями.

- Читать далее "Гален в экспериментальной медицине. Медицинские эксперименты Мажанди"