Итак, успех физиологии теснейшим образом связан с развитием лабораторий, в которых должны быть объединены те три области, на которые мы только что указали как на образующие существенные элементы. В особенности важно совершенствование в искусстве вивисекции, ибо в настоящее время это самый необходимый и самый универсальный метод исследования в физиологии. К несчастью, вивисекция нередко крайне трудна и успешность ее требует большой ловкости и правильного метода. Поэтому мы и намерены уделить ей особое внимание.

Теперь, когда физиология имеет, наконец, собственный дом,—пока за границей, а вскоре, надеюсь, будет иметь его и у нас во Франции,—теперь мы должны рассмотреть, какой метод и какие средства существуют на практике для ее совершенствования и к каким экспериментальным приемам она должна прибегать.

Первая задача, как мы уже указали, заключается в том, чтобы возможно точнее наблюдать на живом объекте те явления, которые желательно изучить. Нужно делать анатомию на живом, т. е. делать вивисекцию, чтобы видеть функционирование органов во время самой жизни, а не тогда только, когда смерть привела их в состояние покоя. Наконец, после того, как мы извлекли из анатомии на трупе все, что она может дать, следует предпринять эксперименты на живом, которые позволили бы уловить самые явления.

Первым вопросом, встающим перед экспериментатором в начале его опытов, касающихся функций живых существ, является вопрос о выборе животных, на которых будут производиться эти опыты. Некоторые лица утверждали, что для достижения результатов, которые были бы применимы к человеку (не забудем, что в этом наша главная цель), следует обязательно оперировать на самом человеке. Еще и сейчас, когда говоришь иным из врачей об опытах на лягушках, они, не задумываясь, отвечают, что это может быть интересно по отношению к лягушкам, но что это не имеет никакого значения для физиологии человека.

Но так как экспериментирование на животных есть основание всей современной биологии,—будь ли то нормальная физиология или экспериментальная медицина,—мы не можем оставить и тени сомнения в прочности этого основания и должны вкратце рассмотреть этот вопрос.

Уже Цельсий указал на это затруднение: он спрашивал себя, следует ли производить опыты на человеке, и даже, ставя вопрос шире, следует ли вообще производить опыты на живом. Мысль экспериментировать на живом человеке внушала тогда меньшее отвращение, чем внушала бы она теперь, потому что в ту эпоху были рабы, которые, будучи, с физической точки зрения, людьми, как и все другие, сточки зрения закона, однако, не приравнивались к ним вполне, и страдания их не вызывали ни того же сострадания, ни тех же укоров совести уже в силу того, что вообще привыкли свободно пользоваться ими, как домашним скотом.

И действительно, в античном мире делались иногда опыты на рабах, и тот же Цельсий упоминает, что Эразистрат, внук Аристотеля, делал много таких опытов. При хирургических операциях и глубоких ранениях врач также не задумывался продлить страдания пациента ради того, чтобы продемонстрировать своим ученикам какие-нибудь частности человеческой анатомии, что было для них тем более важно, что вскрытие трупов не практиковалось тогда и анатомию изучали только на обезьянах.

- Читать далее "Цельсий о правомерности опытов на живых существах. Трудности экспериментов на животных"