Ранее мы уже говорили о том, что аутометаморфоза (V). одержимость (VI) и онейроид (VIII) - последовательные и семантически взаимосвязанные стадии единого процесса тотемистической идентификации. С историогенетических позиций онейроидные синдромы выглядят как своеобразная «инвертная» форма одержимости («выворачивание» одержимой души, выход ее из тела) и как патодинамический момент развития последней.

Это умозаключение подтверждается целым рядом известных клинических закономерностей. В первую очередь фактом неопровержимого существования определенной синтропии между этими двумя группами синдромов: зарегистрировано достаточно много случаев, когда бред одержимости предшествует трансформации клинической картины в онейроидное помрачение сознания и/или прорастает в структуру последнего. Кроме того, повторим сказанное ранее: свидетельством в пользу существования родства (обших «мостиков») между ними служат переходные, незавершенные в смысле экстериоризации («выворачивания») тотемных представлений варианты.

Речь идет о тех не столь уж редко встречающихся синдромах, в которых симптомы одержимости и более-менее выраженные элементы онейроида представляют собой единую синкретическую структуру с обшим проективным локусом - в субъективном пространстве пациента. Самый яркий пример — парафренные синдромы, при которых высказываются идеи о наличии целых населенных миров в голове, внутри живота со своей жизнью, событиями, участием в них самого героя («в животе завод им. К Либкнехта», «в голове танцплощадка, на которой танцуют двойники. Они там женятся, размножаются», «внутри тела происходят какие-то фантастические события, связанные со звездным миром»).

Подобный синкретизм этапов VII—VIII, порой весьма затрудняющий их дифференциацию, культурологически восходит к архаическим представлениям об инициации как о способе обретения всеобщего космического тела предка внутри себя, ибо, по выражению К А. Кедрова, в примитивном понимании предком является весь космос. Приведем клинические случаи

1. Больной М (архив 1999 г) с бредом одержимости дьяволом заявлял «Нечисть оживляет мой внутренний мир и делает его потусторонним, его как бы уничтожают и воскрешают В голове — внутренний мир кричат, истязают, там что-то рвется, отделяются куски от мозга»

2. Больной М (архив 2000 г) утверждает, что «внутри его тела находятся целые миры, вывернутые как носок В его сердце гнездились трехпалые драконы После удара ножом в сердце драконы начали куда-то улетать по спирали, не покидая его тела».

3. Больной С (архив 1996 г) О своих галлюцинациях говорит своеобразно, как о «голосах из молекул мозга», уточняет, что «это не голоса, а связи», которые ему совсем не в тягость Они говорят о том, что он попадет в мир мертвых, откуда он сможет вернуться, как Терминатор Утверждает, что раньше был «на связи» с Кощеем Бессмертным, драконами Внутри его мозга находится невеста, она пребывает в обычном человеческом облике, но очень маленькая.
Если он выиграет войну со злом, то сможет превратить невесту в нормальную женщину.

Для признания эволюционно-генетической общности между одержимостью и онейроидом уже само по себе убедительно то, что каждому из этих двух феноменов присуши черты другого. Классическому онейроиду с его двойственной ориентировкой, панорамным псевдогаллюцинированием свойственно парадоксальное сочетание интрапроекции (атрибута одержимости) и в то же время, «инобытийности» и масштабности видений.

Это справедливо и в отношении синдромов, производных от одержимости, не ново, что в содержании любого галлюцинаторно-бредового синдрома (исключая разве что тактильный галлюциноз с ипохондрическим бредом), а также вербального псевдогаллюциноза потенциально (или имплицитно) заложены тенденции и визионерства, и панорамности, и глобальности (вплоть до космичности) разворачивающихся в бреде событий, что связывает, вероятно, происхождение каждого из них и с одержимостью, и с онейроидом.

В конце концов, что представляет собой структура любого синдрома психического автоматизма, если не сочетание эффектов одержимости (инкорпорированных насильственных действий, психофизиологических актов со стороны чужеродных сил и т. п.) и некоего «инобытия», проецирующегося на источник воздействия и напоминающего своей недосягаемостью и сверхъестественностью мистическую запредельность онейроида?

- Обратно в раздел "Психиатрия и психология"