Образы соперников трансформируются в претендующих на место героя двойников (трикстеров), пытающихся обманом выдать себя за него: они вслед за ним повторяют изменения его внешности (снимают с него и надевают на себя пластины-рога), носят имя, созвучное его имени. В процессе испытаний «трудными задачами» (экзаменом) на подтверждение настоящего имени фальшивые двойники подлежат разоблачению и уничтожению.

Об их общем числе ничего не сказано, но то, что за ними скрываются реальные прототипы - два основных соперника Клинка, доказывает сцена появления 12 черных господ, где говорится, что они уже убили двоих, но Клинка не смогли убить. Впрочем, далее эти два мужских персонажа снова всплывают в рассказе, но уже в ином обличье. Оба соперника мифологизируются до дуалистичного образа главы хтонического мира — командующего ночи и усатой головы, которые узурпируют функции «героя»-Солнца.
Они снова предлагают ему поменяться местами, другими словами, претендуют на роль фальшивых мужей его супруги.

Командующий ночи (или дух ночи) — зеркальный двойник солнца, ночное светило, глава подлунного мира. Он — слабый отражатель солнечного света, поэтому его атрибутирует не источник света, а техногенный преобразователь света — фотоаппарат. И он, и голова в корзине (идентичная, судя по всему, командующему горного отделения) выступают в роли похитителей солнечного света (головы, лица, а потом и мозга героя).

В результате командующий ночи предстает уже в белом облачении и с прожектором в руках, а усатая голова — светлым шаром, напоминающим светило. Напомним, когда под потолком на том же месте, где висела усатая голова, пролетает светлый шар и становится светло, как днем, т. е. когда антагонист окончательно завладевает солнечной плотью жертвы, сознание жертвы (Клинка) констатирует свою телесную смерть.

Облик же самого героя и его супруги становится не живым, а кукольным и фотографическим, к тому же, вероятнее всего, черно-белым (примем во внимание эпоху — начало XX в.), другими словами, перевернутым, принадлежащим иному, темному миру. Явно между героем и его антагонистами происходит обмен «масками» — его солнечной на их лунарную (хтони-ческую) и наоборот. Но даже после утраты мозга герой оценивается как «умный» и тем самым негласно подтверждает свое право на завоеванный ранее знак ума — лису, т. е. свою супругу. Это дается ему ценой утраты своей солнечности. Но для окончательного воссоединения с супругой в ее мире корабль «героя» должен быть потоплен.

Семиотическая перекличка между первым и вторым психозом прослеживается и в полицейской линии бредового сюжета. В начале первого психоза пациент визуализирует в своем бредовом представлении сцену обстрела на крыше, производимую какими-то людьми, среди которых двое полицейских. Число последних соответствует числу главных его соперников. У одного из соперников (Бауэра) револьвер заряжен шестью пулями.

«Голос» повелевает Клинку явиться в полицию, видимо, для добровольной сдачи под арест. Во втором психозе «герой» неоднократно подвергается угрозе ареста со стороны полицейских, слышит приговоры о его тюремном заключении. Он должен получить 12 пуль — количество, равное числу инициаторов (12 черных господ), т. е. как бы от каждого по выстрелу. Если соотнести все упомянутые детали, напрашивается предположение, что за 12 пулями кроются все те же шесть пуль от каждого из двоих соперников (Бауэра и кондуктора), умноженная проекция которых и порождает сам образ 12 господ.

Все эти числовые операции удивительно точно ложатся на такую достоверную для германо-скандинавских посвящений деталь, как обязательное участие в них 12 жрецов (Гекерторн Ч.У., 1994).

В заключение коснемся некоторых аналогий текста с германо-скандинавской мифологией, данные которой в энциклопедии «Мифы народов мира» предоставляют Е.М и Мелетинский (1992), Е М. Мелетинский, А.Я. Гуревич (1992). Темный мир, куда попадает герой, рядом своих черт обнаруживает сходство с подземным царством Вотана (сканд. - Одина), бога войны и духовной мудрости, хтонического демона, покровителя воиновасов и воинских инициации (тайных мужских союзов), водителя «дикой охоты», дружина которого умирает и снова оживает.

В самом деле, в повествовании М. Клинка милитаристская символика является сквозной для обоих психозов. (Она выделена в нашем адаптированном тексте подчеркиванием.) Бредовые идеи изобретательства на выходе из первого психоза также имеют отношение к получению сверхъестественного боевого дара (неуязвимость перед выстрелами), а значит, и к воинской инициации. Прекрасный верхний мир, где пребывают предки Клинка, отличившиеся в ратных делах, напоминает вальгаллу — мифический небесный рай для павших воинов.

- Читать далее "Один одноглазый в мифах. Индоевропейский бред в произведении Ясперса"