Если не пренебрегать некоторыми знаковыми клише в высказываниях С, можно заметить важную причинно-следственную связь в ее рассказе. Оказываемое на семью колдовство влечет за собой такие изменения здоровья и во внешности самой пациентки и ее детей, которые иначе как «превращением в лягушку» не назовешь: жертвы колдовства стали «толстыми, обрюзгшими, с пятнистой и бугристой кожей, как у лягушки». Пациентка нигде не высказывает собственно бред интер- и аутометаморфозы (зоантропии), а на вопросы, касающиеся буквального превращения, дает отрицательный ответ.

Это означает одно из двух: либо она этот бред диссимулирует, что при ее способности к самокоррекции вполне допустимо, либо мы имеем дело с еще неосознаваемым и синдромально незавершенным процессом, когда бред порчи (сделанной болезни) уже имеется, а бреда аутометаморфозы (одержимости) как такового еще нет, его преформируют пока только сенсорные эквиваленты — метаморфопсий и аутометаморфопсии, нарушения схемы тела и сенестопатий. Но порча осуществляется посредством лягушки и как месть за умерщвление заколдованной лягушки со стороны мужниной матери, потомственной колдуньи (= низкой, тотемной), якобы приворотившей больную.

Таким образом, в бреде вычленяется характерный для архаических синдромов и психического автоматизма принцип уподобления жертвы воздействующему на нее объекту (тотему). Понятно также в этой связи ритуализированное защитное поведение больной, связанное с погружением в среду тотема (воду) и напоминающее лечебную магию.

В совокупности все эти знаковые операции легко декодируются в мифе о тотемном браке. Для решения диагностических задач очень важным представляется то, что магическую интерпретацию собственного нездоровья и жизненного неблагополучия пациентка развивает не столько путем ассимиляции суеверий, впитываемых извне, сколько путем аутохтонного фабу-лотворчества, и это особенно заметно на этапе формирования зооантропии. Таким образом, диагноз «параноидная шизофрения, протекающая с архаическим бредом» в случае больной С. не подлежит сомнению.

Дифференциация шизофрении и истерии

Мы уже приводили клиническое наблюдение 30-летнего больного К. (архив 1991 г.), находившегося после совершения криминальных действий на принудительном лечении. Напомним, что этот случай потребовал дифференциальной диагностики между атипичным алкогольным психозом и гретеровским вариантом шизофрении. Острое психотическое расстройство началось как алкогольный галлюциноз, протекающий с истинными слуховыми (преимущественно) и зрительными галлюцинациями, и переросло в онирическое состояние, структура которого детально воспроизводила «посвящение в демона». Присутствие в нем типичных явлений автоматизма, идеаторного — «обмена мыслями», и соматического — «отнятия» внутренних органов и частей тела, а также инсценировки, аутометаморфозы и других коррелятов с I—IX этапами MPК, позволило сделать диагностический выбор в пользу гретеровского варианта шизофрении.

К такому же выводу склоняла и семиотическая организованность сюжета, его полнота сходства с культуральным паттерном. На заключение комиссии, проводившей судебно-психиатрическую экспертизу, уже не могла повлиять аналитическая работа, проведенная автором post factum, да это и не изменило бы ничего в судьбе пациента К. Однако его история наводит на размышления о возможности и необходимости применения реконструктивного анализа при решении сложных судебно-психиатрических задач.

Соответствие или несоответствие фабулы, которую продуцирует экспертируемое лицо, закономерностям бредотворчества и последовательности МРК может предоставить экспертам дополнительный инструментарий для разграничения аномального поведения и симулятивного. В качестве иллюстрации к затронутой теме взята история больной Г., опубликованная в материалах клинического разбора на Всероссийском семинаре «Социальная реабилитация и права психически больных». История показалась интересной именно тем, что она вызвала острые дискуссии и неоднозначную диагностическую трактовку в аудитории врачей-психиатров. Материал так и озаглавлен: «Шизофрения или истерия?»

- Читать далее "Бредовое восприятие окружающих. Ритуальное пересотворение"