В психиатрической литературе описаны случаи возникновения первичного, ретроспективно направленного бреда ревности в адрес умершей жены у вдовцов. Это подтверждает, в частности, Е.И. Терентьев (1991), который в то же время отрицает возможность бреда ревности у холостяков, не имеющих возлюбленной. История «нашего» холостяка О. представляет собой редчайший пример бредового смещения «супружеской измены» на личность чужой жены, с которой, как, впрочем, и с другими женщинами, у него не было никаких чувственно окрашенных отношений.

Невозможно судить на основании отдельных фактов о фатальной предуготованности такого социально опасного бреда, как бред ревности. Однако, сталкиваясь с ситуациями, когда, казалось бы, все необходимые условия для ревности, и прежде всего наличие самого объекта, отсутствуют, отделаться от подобного впечатления бывает довольно трудно.

Несмотря на относительную неразвитость и «законсервированность» параноидной конструкции, обусловленную длительным массивным «прикрытием» нейролептиками, можно попытаться взглянуть на нее с позиций персонального мифа. Понятно, что больной О. накануне совершения криминального акта бессознательно идентифицирует себя с Н. и оценивает поведение жены Н. так, словно перед ним, О., его собственная жена, совершенно не отделяя при этом своих аутистических фантазий от действительности. Это подтверждается и высвобождением, пусть и в уродливой форме, сексуального порыва в намеченном первоначально способе «мести» (запланированном изнасиловании).
Все происходящее далее может быть проинтерпретировано в контексте той мифологемы, которая комплементарна бреду ревности.

Как было показано на примерах из когорты D, это мифологема тотемного брака, а применительно к ситуации О. - миф о тотемной (низкой) супруге. Сюжет мифа жестко диктует порядок действий: в потусторонний (тотемный) мир первым отправляется тот из супругов, который является низким (= тотемным). В данном случае роль «низкой супруги» отводится жертве пациента, и тот вместо сексуального контакта с «женой» приводит в исполнение ее ритуальную «отправку на тот свет».

Согласно мифу, другой из супружеской пары («высокий») отправляется вслед за исчезнувшей супругой туда же, и каждый из них претерпевает в этом мире ряд испытаний, прежде чем они снова воссоединятся. Клиническим эквивалентном этого сюжетного хода в бреде О. становятся его персекуторные идеи, в которых он выражает опасение быть «отправленным на тот свет» («...знаю их мысли: хотят убить»). На текущий момент бред довольно беден, чтобы говорить о каких-то детальных перекличках с мифом, и все же в нем есть один лингвистический нюанс, который позволяет провести семантические параллели между «неверной женой» и окружением самого пациента И «неверная жена», и окружение характеризуются им одним и тем же уничижительным словом «крохоборы».

Подобное уравнивание можно рассматривать как сильно редуцированное представление об их если не общем тотеме, то по крайней мере общей трикстерной природе, возможно, даже национальной общности, что в психопатологии нередко заменяет тотемизм (не случайно же О. превозносит нациста Гитлера). В этом смысле пациент символически пребывает в родовом царстве «неверной жены» и противостоит его представителям (очищает от них общество).

- Читать далее "Тотемность жены. Психотерапевтические ресурсы историогенетического анализа"