Восприимчивость человека к зоонозам

Инфекционные болезни:

Популярные разделы сайта:

Восприимчивость человека к зоонозам - зооантропонозам

Одна из основных особенностей эпидемиологии зооантропонозов — обычно наблюдаемая спорадичность заболеваний людей. Среди гипотез, объясняющих слабое распространение этих болезней в человеческом обществе, представляет интерес теория о малой восприимчивости человека к болезням животных.

Известно, что среди болезней животных — зоонозов — существуют такие, которыми человек не заболевает (пироплазмозы, чума собак, чума крупного рогатого скота, хориоменингит лошадей и др.). В данном случае речь идет о видовой невосприимчивости человека и об адаптированности этих возбудителей к паразитированию в строго определенных видах животных (стенобионтности).

Полагают, что в основе данного явления лежат различия химических структур тела человека и животных, в связи с чем внутренняя среда человека неблагоприятна для возбудителя зооноза, приспособившегося к паразитированию в строго определенных животных (Громашевский, Беляков, Елкин и Яшкуль). В то же время, по мнению других (Dubos), внутренняя среда теплокровных способна удовлетворить потребности даже наиболее прихотливых микроорганизмов. Узкую специфичность возбудителей ряда инфекций объясняют возникшей у них в процессе эволюции адаптации специального типа (облигатная монофагия, облигатные аэробиоз или анаэробиоз и т. п.), ограничивающей возможность укоренения паразитов в зволюционно чуждых организмах (Елкин, Яшкуль).

Наряду с этим, возбудители зооантропонозов способны жить в организме человека, размножаться в нем и, в отдельных случаях, выделяться из него жизнеспособными в силу того, что организм человека «случайно оказался биологически восприимчивым к этим инфекциям, т. е. возбудители их оказались способными использовать человеческий организм для своего развития и паразитирования в нем» (Громашевский и Вайндрах)

Причины этого явления видят как в сходстве химических структур, входящих в состав тела, иногда очень далеко друг от друга отстоящих организмов, так и в широте диапазона приспособленности возбудителя к паразитированию в организме этих различных видов (Громашевский). Объясняют это явление также наличием у организмов адаптации общего типа, позволяющей им поражать такие виды животных, к которым они в филогенезе не адаптированы, и некоторое время жить, а во многих случаях и размножаться тогда, когда они в силу естественных миграционных процессов попадают в чужую среду обитания (Елкин, Яшкуль).

Н. Н. Гинсбург полагает, что полипатогенность возбудителей зооантропонозов и восприимчивость к ним животных разных видов могут быть объяснены с точки зрения представления современной биохимической эволюции как результат конвергенции (схождения признаков).

Существуют весьма противоречивые мнения по вопросу о степени восприимчивости человека как факторе, регулирующем интенсивность распространения зооантропонозных инфекций в человеческом обществе.

Так, можно встретить утверждения об ограниченной восприимчивости человека к сапу, ящуру (Hetsch, Безденежных, Руднев), бешенству (Руднев), сибирской язве (Безденежных), туляремии (Нестеров), мелиоидозу (Матвеев и Быченко), лихорадке Ку (Федорова), некробациллезу (Матвеев). Имеются и прямо противоположные взгляды на восприимчивость человека ко многим из упомянутых инфекций: указывается на высокую восприимчивость к сапу (Громашевский и Вайндрах, Кравченко), туляремии (Руднев, Безденежных, Олсуфьев и Дунаева), сибирской язве, чуме, желтой лихорадке, лептоспирозу (Громашевский и Вайндрах) и т.д.

В отношении ряда зооантропонозов известно, что среди одинаково подверженных риску заражения людей, заболевали лишь отдельные лица. Так, заболевания японским энцефалитом, как правило, носят рассеянный характер, поражая сравнительно небольшой процент лиц, соприкасающихся с комарами в совершенно идентичных условиях быта и природной обстановки. Даже самые интенсивные из наблюдавшихся вспышек давали заболеваемость не выше 1:300—1:500 среди высоковосприимчивого населения, впервые прибывшего в эндемичный очаг.

Эту сравнительно низкую и рассеянную заболеваемость восприимчивых людей объясняют как невысоким процентом носителей вируса среди комаров-переносчиков, так и необходимостью массивной инокуляции возбудителя для возникновения заболевания у человека. Несомненно, оба условия действуют совместно. При этом важную эпидемиологическую роль играет скрытая иммунизация местного населения («проэпидемичивание»), развивающаяся в процессе продолжительного взаимодействия с комарами-переносчиками. Многолетнее пребывание людей в очаге японского энцефалита неизбежно ведет к развитию у них специфического иммунитета.

При клещевом спирохетозе обычно не бывает значительных эпидемий, заболевания людей носят единичный характер. Однако если в пораженное клещами жилье попадают приезжие, у которых полностью отсутствует иммунитет, то при нападении на них зараженных клещей они заболевают. В старой Персии народ образно назвал клещевой реккуренс «болезнью чужих». Вместе с тем болеют и аборигены, причем в любом возрасте. В Иране, например, коренное население переболевает им обычно в раннем возрасте, а последующие нападения инфицированных клещей поддерживают состояние нестерильного иммунитета, вследствие чего взрослые уже не болеют.

Сравнительно невысокая заболеваемость безжелтушным лептоспирозом взрослого коренного населения эндемического очага объясняется перенесенной в детстве водной лихорадкой и приобретенным иммунитетом, а крайне редкие вспышки желтой лихорадки в эндемичных районах Западной экваториальной и Центральной Африки - тем, что большинство жителей этих мест обладает иммунитетом в результате перенесенного в детстве, часто субклинического, заболевания.

Возможны и иные причины, обусловливающие низкую заболеваемость человека некоторыми зооантропо-нозами. Известно, что клинически выраженное заболевание листериозом у человека наблюдается сравнительно редко даже на фоне интенсивных эпизоотии. Однако степень инфицированности людей далеко не равнозначна их заболеваемости. Часть заболеваний протекает в виде легкого гриппа и не диагностируется как листериоз. Между тем восприимчивость человека к листериозной инфекции не отличается от животных. В энзоотичных очагах листериоза у обслуживающего животных персонала, у работников лабораторий, соприкасающихся с культурами листерий и зараженными животными, постоянно выявляются противолистериозные антитела.

Таким образом, низкая заболеваемость людей листериозом обусловлена не недостаточной восприимчивостью, а, по-видимому, слабой вирулентностью возбудителя. Подобное явление наблюдается и у животных: количество положительно серологически реагирующих на листериоз значительно превышает число больных животных, что говорит о широком распространении среди них бессимптомных форм листериоза (Бакулов).

У 80—90% коренных жителей северных районов Австралии и Новой Гвинеи обнаруживаются антитела к вирусу энцефалита долины Муррея, тогда как. вспышки этой инфекции среди них не известны. У большинства зараженных людей инфекция протекает либо совершенно бессимптомно, либо с кратковременным повышением температуры. Сходная картина характерна для энцефалита Сан-Луи, широко распространенного на Западе и Среднем Западе США.

Высокая вирулентность В. melitensis определяет высокую и тяжелую в клинических проявлениях заболеваемость людей в очагах козье-овечьего бруцеллеза. Заражение в очагах бруцеллеза козье-овечьего типа почти равнозначно заболеванию. Хорошо известна высокая заболеваемость лабораторных работников, манипулирующих с культурой В. melitensis. Заражаемость людей В. abortus в очагах бруцеллеза крупного рогатого скота может быть высокой, однако среди заразившихся случаи клинически выраженного бруцеллеза отмечаются как единичные, несмотря на то, что в некоторых очагах выявляют до 70% инфицированных к числу обследованных. При этом большинство положительно реагирующих на бруцеллез лиц не имеет никаких объективных и субъективных признаков заболевания, вполне трудоспособно. Следовательно, степень вирулентности возбудителя, а не отсутствие восприимчивости человека определяет уровень заболеваемости людей бруцеллезом.

В качестве еще одного примера можно привести восточноевропейскую и дальневосточную разновидности весенне-летнего клещевого энцефалита. Восточноевропейский клещевой энцефалит протекает обычно в доброкачественной форме, летальность не превышает 0,2%. В отличие от него, вирус дальневосточного весенне-летнего энцефалита вызывает тяжелое заболевание с летальностью, нередко достигающей 20—30%.

В настоящее время доказана возможность снижения вирулентности возбудителей инфекций в процессе обитания их в организме живого переносчика. Так, установлено снижение вирулентности листерий, выделенных из клещей Dermacentor marginatus, паразитировавших на экспериментально зараженных животных (Бакулов).

Культивирование в клещах высоковирулентных штаммов боррелий клещевого рекурренса приводит к заметному снижению их вирулентности: штаммы из природы, вызывающие у морских свинок слепоту, а иногда и смерть, по истечении 4—5 лет становятся малопатогенными для тех же животных (Петрищева).
Вирулентность чумного микроба может снижаться в результате сохранения его в блохах (Macchiavello, Blanc и Baltazard).

П. А. Петрищева, полагая, что ослабление вирулентности микроорганизмов в теле членистоногих переносчиков — широко распространенное явление, указывает, что «если бы не было преград для ослабления вирулентных свойств микроорганизмов, если бы огромные полчища кровососущих членистоногих носили в себе микроорганизмы только в их высоковирулентном состоянии, то на земле нарушилось бы сохранение видового состава позвоночных животных, да и сами носители смертоносных микроорганизмов были бы лишены источника питания и размножения».

Указывая на всеобщую восприимчивость людей к бешенству, Л. В. Громашевский и Г. М. Вайндрах отмечают, однако, что даже при волчьих укусах в открытые части тела, заболевают не все пострадавшие, хотя укушенные тем же животным и заболевшие погибают от бешенства. По данным этих авторов, в среднем заболевают около 30—35% людей, укушенных бешеными животными. Атаназиу считает, что не менее 20% укушенных заведомо бешеным животным людей не заболевает. В данном случае развитие инфекции находится в зависимости от количества поступившего в организм вируса бешенства. Известны факты, свидетельствующие, что из множества лиц, находящихся, казалось бы, в одинаковых условиях заражения сибирской язвой, заболевают лишь единицы. Так, в одном хозяйстве было вынужденно забито 12 голов крупного рогатого скота. Мясо было распродано в 11 семей. В целом, в убое скота, разделке туш, приготовлении мяса и его употреблении участвовало свыше 400 человек, однако заболело лишь 30, главным образом лица, участвовавшие в убое животных и разделке их туш, т. е. контактировавшие с обильно инфицированным материалом.

В другом хозяйстве мясо 2 вынужденно прирезанных коров было продано в 24 семьи, контакт с ним имели свыше 100 человек, однако заболело сибирской язвой лишь 11, в основном лица, участвовавшие в убое животных и в разделке их туш.

Многочисленными исследованиями доказано, что пыль в производственных помещениях, на поверхности столов, рабочий инструмент и другие предметы на предприятиях, перерабатывающих сырье животного происхождения, могут быть обсеменены спорами сибиреязвенных микробов (Богомолов). Отсутствие заболеваний в подобных условиях можно, по-видимому, объяснить в основном иммунизаторным эффектом малых доз возбудителя, попадающего через носоглотку в организм рабочих. В этих случаях может происходить своеобразная латентная иммунизация, предохраняющая людей от развития клинически выраженного заболевания.

Приведенные материалы призваны убедить в том, что критическое рассмотрение теории о слабой восприимчивости человека к ряду зооантропонозных инфекций позволяет выявить при этих инфекциях различные причины, обусловливающие спорадический характер распространения их среди людей.

Число регистрируемых случаев заболеваний может в первую очередь зависеть от интенсивности заражения, что обусловлено степенью сложности реализации механизма передачи, а также дозой возбудителя.

Уровень заболеваемости определяется также степенью ответной реакции макроорганизма на внедрение возбудителя. У многих зараженных лиц инфекция может протекать в субклинической форме и лишь у некоторых индивидуумов, наименее резистентных к данной инфекции, возбудитель болезни обусловливает манифестное заболевание. В подобных случаях речь идет о степени клинической выраженности патологического процесса.
Преобладание субклинических форм может определяться слабой вирулентностью возбудителя данного зоо-антропоноза для человека.

Наконец, уровень естественного иммунитета коллектива, приобретенного в результате «прозпидемичивания», регулирует динамику заболеваемости при других зооантропонозах.

Вместе с тем нельзя, однако, не учитывать проявления определенной степени видовой резистентности к той или иной инфекции. Хищники, например, менее восприимчивы к сибирской язве, чем травоядные.

Известны и другие случаи приобретения хозяином высокой наследственно закрепленной резистентности по отношению к тому или иному возбудителю. Более высокая резистентность основных носителей чумной инфекции, по сравнению с восприимчивостью к возбудителю чумы второстепенных носителей, является характерным явлением в природных очагах чумы (Федоров, Pollitzer).

Естественный иммунитет к конкретным видам возбудителей обнаружен также и у отдельных пород сельскохозяйственных животных (Герберт).
Вместе с тем не вызывает сомнений, что наблюдавшаяся спорадичность распространения зооантропонозов в человеческом обществе обусловлена не отсутствием восприимчивости человека к некоторым из них, а особенностями механизма передачи возбудителя, степенью его вирулентности и степенью выраженности ответных реакций макроорганизма. В последнем случае речь идет о функциональном состоянии иммунной системы членов человеческого коллектива, подвергавшихся заражению. Степень иммунитета, наступающего после перенесенного зооантропоноза, отражена в каждом отдельном случае - в отдельных статьях на сайте.

- Читать "Эпидемиология зооантропонозов и пути их распространения"

Оглавление темы "Эпидемиология зооантропонозов":