Вербальный псевдогаллюциноз. Психотические приступы
Персональный миф пациентки — «девушка мужского дома», в рассматриваемом случае воплощается в психопатологии вербального псевдогаллюциноза, представленного множественными «голосами», исключительно мужскими. Мужские образы выступают патронами женской инициации. Их роли дифференцированы: один из них - «соблазнитель», побуждающий пациентку к первому сексуальному опыту; второй - «друг», сдерживающий ее устремления навстречу инициативе «соблазнителя»; в последнем психозе четко визуализируются в отношении нее две полярные стратегии сексуального поведения — либо воздержание, либо промискуитет.
Первая стратегия относится к реальной жизни пациентки, вторая, вероятно, — к ее намечающемуся статусу в бредовом развитии событий. Судя по общему контексту, от посвящаемой ожидается именно промискуитет. Группа старых мужчин с криминальным прошлым персонифицирует собой насильственный аспект сексуального посвящения. Эта же группа подготавливает посвящаемую: полностью регламентирует распорядок жизни, судит о ее женских недостатках, как бы стимулируя к их исправлению.
В бреде второго и третьего психотических эпизодов в роли «соблазнителя» задействована реальная личность (единственно реальная из всей мужской группы воздействующих лиц) — это отец пациентки. Данная деталь корреспондирует с известными в этнографии фактами, согласно которым ритуальную дефлорацию девушки в наиболее примитивных сообществах осуществлял ее родной отец; позднее, с установлением табу на инцест, эта функция была переадресована вождю племени. А уже в новой истории данный культ воссоздавался время от времени в негласном наделении сановника правом «первой брачной ночи». В языческой культуре ритуал дефлорации часто предшествовал ритуальному промискуитету жриц любви.
К кругу посвятительных испытаний относится компульсивное влечение пациентки выколоть глаз себе или матери. Не будем останавливаться сейчас на связи между инцестом и неосознаваемом «наказанием» за него лишением глаза — связи, которая в ортодоксальном психоанализе считается хрестоматийной, точь-в-точь повторяющей аналогичную коллизию в мифе об Эдипе. С позиций же приоритетной в этой книге парадигмы представляет интерес выбор мишени для символического «расчленения», а именно женских персон - дочери и ее матери, ассоциированных с той сферой «Я», которая подлежит преобразованию.
Отнятие части тела, согласно логике инициации, предполагает дальнейшее «вкладьюание» взамен «отнятого» нового тела и новых функций. Этого этапа в бреде больной Д. пока еще нет, но прогнозировать его появление есть все основания.
Аппеляция к мифологеме «девушки мужского дома» в случае Д. помогает систематизировать и интерпретировать не только знаковые конструкции психотических приступов, но и неврозо-подобную симптоматику доманифестного периода и ремиссий. Если исходить из того, что «дом» (микросоциум) — «женское», а макросоциум, с которым у пациентки связан высокий уровень ее личных притязаний и одновременно страх - «мужское», то социальная фобия пациентки, с учетом ее персонального мифа, условно может быть представлена как генерализованная «андрофобия». Потребностью ее преодоления продиктовано закладывание в основу бредообразовательного процесса именно такой, а не какой-то иной матрицы.
- Читать далее "Шизофрения у близнецов. Пример параноидной шизофрении у близнецов"
Оглавление темы "Особенности женского и военного бреда":1. Влияние изнасилования на форму бреда. Пример мифа девушки мужского дома
2. Вербальный псевдогаллюциноз. Психотические приступы
3. Шизофрения у близнецов. Пример параноидной шизофрении у близнецов
4. Ритуалы у близнецов. Инициация бреда у женщин
5. Охотничье посвящение при шизофрении. Пример бреда преследования с иммитацией охоты
6. Архаический бред при шизофрении. Бред преследуемой жертвы
7. Воинское посвящение в бреде. Шизофрения у военных
8. Пример воинского посвящения в бреде. Галлюцинации у военных
9. Демоническое посвящение. Дьяволы в бреде человека
10. Мифология дьявола в бреде шизофреника. Посвящение дьяволом при шизофрении