Вектор видоизменения параноидной шизофрении в филоисториогенезе направлен от синкретических синдромов и меньшего полиморфизма ее клиники к большему полиморфизму более простых вариантов (Самохвалов В.П., 1989) Ту же тенденцию мы вправе ожидать и в отношении образующих продуктивные синдромы тематических форм бреда.

Нами уже были представлены данные историогенеза тех форм, которые, как последовательные звенья острого параноидного синдрома, коррелировали с этапами МРК инициации. Мы вновь возвращаемся к этому вопросу, но уже с позиций происхождения «эволюционного древа» бредовых тем от форм-предшественников.

Известное изречение о том, что природа работает небольшим набором универсальных принципов, полностью приложимо и к структурным законам бредообразования. Другими словами, в основе клинического разнообразия бредовых тематик лежит ограниченное, значительно меньшее число их культуральных прототипов. В онтогенезе течения параноидной шизофрении, воспроизводящем в обратном порядке филоисториогенез, появлению архаического бреда часто предшествует разнообразная и, порой, отличная от ксенопатической фабула.

Следовательно, архаические варианты бреда воздействия должны являться историческими предшественниками не только сложной архитектоники соматопсихических автоматизмов, но и всего полиморфизма тематических форм бреда. Именно по этой причине в патодинамических механизмах практически каждой из бредовых форм удается вычленить радикалы, связующие их с архаическим бредом. Большинство из них объединяет качество «сделанности»: болезненное состояние, одержимость или превращение могут быть произведены различным воздействием, болезнью, паразитами, ядом; супружеская измена или любовная страсть - порчей или приворотом соответственно; сложившаяся ситуация кажется «сделанной», «подстроенной», вызванной искусственно (бред инсценировки); превращения окружающих часто оказываются увязанными со сверхъестественным воздействием на них, т. е. тоже «сделанными» (бред интерметаморфозы).

На поздних этапах историогенеза тенденция обновления этих форм, обусловленная уменьшением эволюционной глубины психических расстройств, приводит, судя по всему, к постепенной утрате качества «сделанности» и большей автономизации тематических форм по отношению к формам-предшественникам. Так, у большинства представителей эволюционно более новых групп выборки (2 и 3-й) бред интерметаморфозы терял колоритные магико-тотемистические черты, становясь более умозрительным (например, догадка больного о том, что «врачи — переодетые сотрудники милиции» и т. д.).

Характерные при этом бреде расстройства перцепции, если они вообще обнаруживались, сводились к фиксации тонких неспецифических изменений наружности окружающих (симптомов дереализации, метаморфопсии). Идеи инсценировки ограничивались простой констатацией нарочитости, подстроенности ситуации с распределением ролей окружающих на «своих» и «чужих» или «посвященных в игру» и «непосвященных».

Рудименты вредоносной парциальной магии прослеживаются в семиотике разнообразного ипохондрического бреда: нозоманического, паразитарного, бреда «сделанной болезни», заражения, отравления. При всех этих формах сохраняется контагиозность и материальная опосредованность воздействия неким субстратом, проникающим вовнутрь тела, но в то же время технология воздействия и понятийный аппарат, который используется при его описании, в большей степени подвергаются современной социокультуральной обработке.

- Читать далее "Бред сделанной болезни. Бред заражения, заразности, отравления"