В истории О. есть еще два элемента, которые могут рассматриваться в качестве эквивалентов тотемности рода «жены». Это своеобразная его «метаморфоза», закодированная в эпизоде с куклой и переживаниях дисморфопсии в отношении детей Н. (не такие ключицы, позвоночник, фигура). Пластмассовая «кукла-ребенок» в провокационном поведении пациента символизирует ненатуральность, инородность ребенка; она есть прообраз будущего бредового мотива «неродных детей».

Как инсценировка с «куклой-ребенком» служит поводом для поступления пациента в больницу, так и спустя 3 года мнимая измененность внешности детей Н. служит основанием для заключения об их «некровности» (= внебрачности) и приводят в конечном счете к тому же итогу — госпитализации. Обе ситуации в определенном смысле синонимичны. Стоит обратить внимание еще на одну деталь: в эпизодах 1971-1973 гг. больной изображает безумие в отделении милиции, используя ее сотрудников в качестве сопроводителей в стационар. Со стороны этот шаг кажется совершенно лишним. (Пациенту было бы проще удовлетворить свое желание госпитализации путем обращения в приемный покой психиатрической больницы.)

Но, видимо, это игровое «взятие под конвой» за признание куклы «своим ребенком» (что равносильно обратному - признанию ребенка неродным) уже тогда символически моделировало ту трагедию, которая произойдет тремя годами позже. «Первичная фабула» бреда в неосознаваемом виде сложилась раньше, чем манифестировал бред.

Конечно, не будь в нашем распоряжении знакомых читателю развернутых вариантов архетипа D, с которыми теперь легко проводить аналогии, изложенные выше рассуждения вряд ли показались бы убедительными.

Психотерапевтические ресурсы историогенетического анализа

То, что во многих странах психотерапия находится на службе у больных шизофренией, есть давно состоявшийся факт; уже одно это не требует признания за ней своего «места под солнцем». Но вместе с тем как один из методов комплексного лечения шизофрении психотерапия ожидает еще подведения вытекающей из специфики этой болезни теоретической базы под свой эмпирический инструментарий. Самый большой парадокс психотерапии в современной шизо-френологии состоит в том, что психотерапевты (клиницисты или люди без медицинского образования), владея обширным арсеналом методов и психотехник, в большинстве своем полны энтузиазма и уверенности в том, что они знают как «психотерапевтировать» больного бредовой шизофренией, но никто не знает — что такое бред.

Однако еще классик мировой психиатрии Н. Еу сказал: «Суть шизофрении - это бред; понять суть этой болезни можно только через понимание бреда». Врачуя душу больного, нельзя игнорировать ее особый язык. Продуктивные симптомы при шизофрении и есть тот самый особый язык, которым он сигнализирует о себе и на котором он обращается к миру. Если существует симптом в виде какого-то ощущения, например боли, значит, согласно законам биологической адаптации, должен существовать и тот кто ее слышит.

Если существуют бред и другие психопатологические явления - значит, врач должен его слышать и уметь читать как своеобразную партитуру, потому что символические образы психопатологии - это есть точки наиболее вероятного контакта между психотиком и окружающим его сообществом. Контакт этот может быть облачен в деструктивные формы, но может стать и конструктивным, а сами символы — точками психотерапевтического взлома аутистических замков личности больного и сотворчества с ним.

- Читать далее "Принципы герменевтики. Идеология прошлого и мышление при шизофрении"