Наблюдения над жизнью современных скопцов показали, что, как бы ни тяготила скопца окружающая его среда, как бы ни раскаивался он в своей ошибке, возврата в нормальное человеческое общество для него нет. Привлечение новых членов секты расширяет скопческую среду, гарантирует ей рост капитала и дает одряхлевшему, лишенному потомства скопцу некоторую надежду на поддержку со стороны новых пришельцев.

Язвы внутренних противоречий в скопчестве настолько очевидны, что их уже невозможно скрывать. О них начинают говорить даже сами скопцы и этим совершенно разбивают идиллическое представление о скопческом «братстве».

Перед нами чрезвычайно редкий документ — «Открытое письмо ко всем скопцам» румынского скопца И. Ермакова от 1917 г. Это — убежденный идеолог современного скопчества, сам скопец, всю жизнь проведший в среде скопцов. Нет ни малейшего основания подвергать сомнению то, что говорит он, не вполне, однако, раскрывая внутренние взаимоотношения скопцов.

«Теперь обратим, любезные братцы и сестрицы, умственный взор свой на себя и вокруг себя и посмотрим, сколько из нас выполняют свое призвание так, как учит нас воплощенный сын божий, и мы увидим, что очень мало из званых становятся избранными; очень мало тех, которые имеют любовь, совет и согласие, удаляются зависти, тщеславия и гордости и прилепляются к тленному богатству... Я не говорю о маловерных или подпавших слабостям и порокам; я имею в виду верующих, искренно желающих итти по указанному пути истинному, но по причине условий нашего теперешнего быта подпадающих таким грехам, которые поедают все труды и жертвы, понесенные сначала ради бога.

Укажу несколько типичных примеров. Начну с одиноких. Этим трудно вести свое хозяйство, поэтому они большей частью служат у других, пока есть сила. В старости, имея пустячные сбережения, они не в состоянии нанять слугу при болезни или немощи — неизбежных спутниках старости. И по этой причине большей частью умирают безвременно от недостатка ухода, в нетоп-ленных, неприбранных, непроветренных сырых комнатах, без горячей, хорошо приготовленной пищи. Нередко находят таких одиночек, умерших за несколько дней от угара или от какой-либо скоротечной болезни.

Каково душевное состояние таких заброшенных, старых бедняков? Вместо прославления бога, не чаще ли слышится от них роптание?
Имеющие же побольше достатка часто попадают в руки ловких охотников за наследствами, которые вымаливают у них деньги обещанием хорошего ухода, а потом забрасывают в темную комору, где несчастные доживают век без всякого ухода, — к этим ни один сердобольный сосед не посмеет заглянуть.

Если же остается одиноким очень богатый старик или старуха, то около этих начнут увиваться несколько любителей легкой наживы.
Более ловкий втирается в доверие, становится наследником. Помогая слабостям старого человека, приобретает его любовь и убеждает богача с ослабевшей волей обеспечить его, наследника, от тяжеб родственников и избавить от больших пошлин, передав ему имущество заживо. И горе тому богачу или богачке, которые имеют слабость поддаться на эти льстивые речи.

Конец их не лучше вышеописанного конца бедняка, только с большей обидой и горечью.
Если же богач ограничится только завещанием, то наследник старается укоротить ему век из опасения, чтобы старик не передумал и не переделал завещание в пользу других соискателей; или же сам подвергается такой же участи от конкурента.

Вот сколько мерзостей творится вокруг наследства. Но этим не кончается цепь грехов.
Получивший всеми неправдами наследство начинает чваниться своими богатствами. Из тщеславия и чтобы задобрить возмущенную совесть близких, он задает частые пиры; ему начинают льстить, а в душе завидовать и ненавидеть. Видя, что напускная тароватость мало помогает, скороспелый богач ожесточается, замыкается в себя, а для развлечения начинает заниматься разными пустыми забавами, и вот капитал, часто собранный неусыпными трудами многих, пропадает для добрых дел.

Так же пропадает капитал, завещанный на мирские благотворительные учреждения. Там очень малая часть денег идет действительно на добрые дела, а большую часть поедают присосавшиеся к этим учреждениям тунеядцы.
Мы уже не говорим о капиталах, оставшихся без завещания или завещанных мирским родственникам. Такие капиталы исчезают бесследно и большею частью беспутно.

Очень часто благочестивое семейство или дружное маленькое сотоварищество привлекает к себе внимание наследователей; наследства сыпятся к ним. Но это обстоятельство, вместо того, чтобы побуждать таковую семью к большему рвению к делу божьему, развивает в ее членах алчность и скупость. И вот богатство, собранное трудами многих поколений, переходит после смерти последнего члена семьи или сотоварищества к старой родственнице, у которой от такого богатства кружится голова, и она погибает для дела божьего вместе с капиталом.

Если на путь божий вступают целыми семьями, то члены таких семей избегают вышеописанных несчастий, и только последние из них переживают остальных, подвергаются ужасам одиночества. Но зато у этих семей пережитки прежних плотских отношений мешают развитию испытанной духовной любви: кровный родственник, как бы плох он ни был, все же любим более, чем самый лучший духовный брат. Если в таковую семью вступит жить одинокий, то он всегда будет чувствовать себя чужим и не найдет там братской, согревающей духовной любви.

Очень часто, чтобы избежать бедствий одиночества, сходятся для совместного ведения общего хозяйства двое или трое одного или обоего пола. Не говоря уже о том, что подобное сотоварищество, или искусственная малая семья, мало содействует нравственному совершенствованию, оно бывает полезно только умирающим раньше, а переживающие как раз к старости опять впадают в горькое одиночество со всеми его последствиями».

Однако Ермаков не дает нам полной картины внутренних противоречий в среде скопчества. Это лишь ничтожная частица ее, являющаяся следствием более глубоких факторов, чем борьба за наследство.
Наиболее полную картину междоусобицы и борьбы в среде скопчества показывают нам скопческие поселения в Сибири.

- Читать "Скопческие поселения Сибири. Скопцы Иркутской области"