Мы снова подчеркиваем истинный характер явлений жизни, ибо, прежде чем начать плодотворное изучение какой-либо науки, необходимо усвоить правильное суждение о ее природе и методе. Ни на одну минуту не следует допускать мысль, будто физиология разнится от других наук по своим общим принципам, по самой сути своей или по методу исследования.

Это—наука, которая, как и физика или химия, должна следовать путем экспериментирования; от смежных дисциплин она отличается только объектом своего исследования и несравненно большей тонкостью явлений, подлежащих ее изучению. Общие принципы метода остаются абсолютно те же, и видоизменять приходится лишь приемы экспериментирования, практические детали которого, очевидно, находятся в самой тесной зависимости от изучаемого объекта.

Физиология совершенно новая экспериментальная наука; лишь с очень недавних пор существует она независимо и завоевала автономию, которая позволит ей развиваться в согласии с собственной природой и подлинными своими тенденциями.

В прежнее время физиология входила составной частью в другие науки, в зоологию, анатомию и медицину. Лишь постепенно она развилась в отдельную науку. Правда, и в прежнее время встречались анатомы, медики, зоологи, химики и даже физики, ставившие порой какие-нибудь чисто физиологические опыты, ко каждого из них приводили к этим опытам их идеи и исследования в той науке, которою они специально занимались.

Таким образом, физиология оставалась в подчиненном положении и рассматривалась лишь как подсобная часть.
Гален проделал достаточное количество физиологических опытов, чтобы заслужить имя «отца физиологии», подобно тому как Гиппократ был назван «отцом медицины». Но все же это был прежде всего врач, искавший в физиологических экспериментах основы или оправдания медицинских теорий. В ту эпоху строились лишь медицинские теории, которые, сменяя одна другую, долгое время господствовали в науке.

Много позднее, в XVIII веке, среди врачей мы знаем одного, заслуживающего специального указания, потому что он, по видимому, понял во всем объеме значение физиологического экспериментирования в применении к медицине. Это был Ренье де Грааф.

В начале его «Tractatus anatomico-medicus de succi pancreatici natura et usu», изданного в 1671 г. и переведенного на французский язык, мы видим фронтиспис, изображающий лабораторию физиолога. По середине мы видим стол, на котором лежит труп; вскрывающий его ученый окружен учениками подобно тому, как и на знаменитой картине, известной под названием «Урок анатомии»; у ножек стола виднеются различные животные, приготовленные для опытов по вивисекции: рыбы, куры, баран, собака, у которой проделаны фистулы, снабженные склянками для собирания слюны, панкреатического сока и т. д.; в глубине висят различные хирургические и медицинские инструменты или инструменты для вивисекции, а справа на постели лежит больной, окруженный пузырьками с лекарствами.

Это поистине физиологическая лаборатория во всей ее многосложности, как мы ее понимаем теперь: анатомическое изучение, опыты над животными, клиническое наблюдение больных и применение в терапии полученных результатов. В особенности знаменательно то, что здесь представлен и больной: это указание на то, что не нужно разобщать науку о жизнью, по одну сторону ставить физиологию, по другую—патологию.

Не следует делать вивисекцию для вивисекции, в особенности становясь на точку зрения экспериментальной медицины: надлежит сперва произвести наблюдения над болезнями, чтобы определить их симптомы и вскрыть очаги болезней, затем искать причины повреждений и путем вивисекции проверить построенную по этому поводу гипотезу.

- Читать далее "Ренье де Грааф в экспериментальной физиологии. Место физиологии в науке"