Тотемистические воплощения в произведении Ясперса. Взаимосвязь реальной жизни и бреда

Дважды герой похищается кораблем: сначала (в полночь) - воздушным, похожим на коня, затем (после полудня) — плывущим по воде. В этой связи уместно вспомнить принадлежащие многим древним народам мифы о Солнце, странствующем днем по небу на колеснице, запряженной лошадьми, а ночью плывущем на ладье по морю.

В высшей степени знаменательно, что оба психоза у М. Клинка разворачиваются на пике солнечной активности — каждый раз в июне, в манифестном приступе - в дни летнего солнцеворота (17—28 июня), во втором приступе - в первых числах июня. Период, наиболее напряженный в смысле заложенных в нем календарно-мифологических антиномий, — наивысшего господства солнца и в то же время надвигающейся узурпации его власти темным началом.

Манипуляции, сводящиеся прямо или косвенно к обезглавливанию героя — отнятие его лика, а затем и мозга (телесных эквивалентов солнца), содержат инициационный код и одновременно символизируют усечение власти героя как дневного светила. Вспомним деталь из финала второго онейрода: в глубокие дыры в земле сбрасывали тех, кто не подлежал обезглавливанию, т. е. тех, кто не был полностью сопричислен к солнечному тотему, а принадлежал хтоническому миру; в их числе оказалась и супруга героя.

Несколько слов нужно сказать о ее тотемистических воплощениях и конкретизировать их. Следуя логике мифа, лиса, которую получает герой в знак особого ума, есть не кто иной, как его супруга в тотемном образе. Этот образ амбивалентен: лиса — хтонический зверь (живет в норе), который отличается хитростью, коварством, в мифах нередко является обманщиком (трикс-тером), и в то же время она не лишена определенных солярных черт, так как наделена рыжим мехом.

По всей видимости, символ лисы здесь служит медиатором противоположностей. Динамика дальнейших тотемистических трансформаций супруги направлена в сторону окончательного отождествления с хтоническим миром: в финале онейроидных видений жена пожираема крысами — анималистическими символами абсолютного мрака, а значит, идентифицируется с ними. После этого она становится совершенным духом.

В повествовании каждый из супругов многократно подвергается смене локуса по оси «верх—низ» и сопричастности не только своему, но, отчасти, и противоположному роду (так, оба супруга в разной степени испытываются огнем, обезглавливанием, подвешиванием, сбрасыванием вниз), что подчинено главной цели мифа, опосредующего переживание конфликта, — смягчению противоречий между брачными сторонами, в процессе которого каждым в конце концов обретается новая ролевая позиция.

Изначально невыносимая для пациента ситуация перманентных уходов и измен жены преобразуется в психологически более приемлемую мифологизированную ситуацию брака с любящей его и преданной ему женщиной-духом — отношений, традиционно приписываемых, как уже отмечалось выше, шаманам. Кстати, именно к шаманскому кругу посвящений относятся те «духовные дары», которые «получает» герой еще на исходе первого психоза — способности к бесконтактному воздействию, целительству, контактерству и предсказаниям.

Вместе с тем оптимистическому видению перспективы брака пациент обязан также и самой календарной мифопоэтике, заложенной в ритмике его болезни: ведь кажущееся неотвратимым «на убывающем солнце» сочетание с супругой, «пленение» ее хтонической силой для него остается желаннее чего бы то ни было.

Безусловно, хтоническими являются и образы двух соперников «героя». Хотя точнее было бы говорить о проекции некого собирательного образа антагониста на всех мужских лиц, наделенных сколь-нибудь индивидуальными чертами. Среди них выделяются командующий ночи (с черной бородой, в темной одежде и темными глазами) и наблюдатель (мужская голова с усами в корзине).

Ключом к более полной расшифровке тех знаковых операций, которые совершаются между антагонистами и «героем», является то, что в реальной жизни каждый из соперников М. Клинка (любовников жены) узурпирует его место как супруга, понижая тем самым его собственный статус. Не случайно в эротической сцене предлагается перекрестный обмен местами между двумя брачными парами (если упрощенно — собирательным образом соперника и его женой, с одной стороны, и семьей пациента, с другой). Этот обмен, как и предшествующий «свальный грех», в утрированной форме указывает на нарушение порядка и воцарение в сексуальных отношениях супругов состояния хаоса.

Ситуация требует исправления и восстановления порядка, во имя чего и разыгрывается вся эта посвятительная мистерия. Цель потерпевшего - доказать подлинность своего супружества, что в онейроидных видениях преломляется в экзамен на подтверждение личности и имени.

- Читать далее "Герои двойники в бреде Ясперса. Семиотическая перекличка между первым и вторым психозом"

Оглавление темы "Формы бреда при шизофрении":
1. Онейроидные видения в мифотворическом сознании. Испытания героя при онейроидном бреде
2. Тотемистические воплощения в произведении Ясперса. Взаимосвязь реальной жизни и бреда
3. Герои двойники в бреде Ясперса. Семиотическая перекличка между первым и вторым психозом
4. Один одноглазый в мифах. Индоевропейский бред в произведении Ясперса
5. Культурный герой в бреде. Функция культурного героя при шизофрении
6. Пример культурного героя в бреде. Культурный герой при психическом автоматизме
7. Шаманизм культурного героя. Контакт с НЛО в бреде
8. Монотеистические религии в бреде. Пример религии в бреде шизофреника
9. Диалог с Богами при шизофрении. Особенности шизофренического мышления
10. Острый синдром Кандинского-Клерамбо. Микрокататонические включения в бреде