Прежде чем приступить к намеченной реконструкции эволюционного континуумасиндрома автоматизма, необходимо ясность по ряду теоретических положений, вытекающих из аналитического обзора результатов исследования и обсуждение которых невозможно без некоторых терминологических поправок.

Уяснением закономерностей патодинамики психического автоматизма, лучшим пониманием совершенно особой специфики всей его знаковой конструкции мы обязаны открытию того глубинного историогенетического механизма, который является общим и для данного синдрома, и для идеологической основы любой посвятительной сопричастности. При анализе ряда историй болезни можно было видеть, что бредовое ядро «магическое воздействие — одержимость», как и в ритуале, нередко бывает встроено в более сложный замкнутый цикл — взаимный обмен душой и телом между жертвой и тем мистическим воздействующим объектом, с которым увязывается достижение ее идентичности, — образом тотемного божества, предка, мага, демона и т. д. Приведем кратко уже знакомые читателю примеры.

В данном случае обмен душами выражается во встречных актах антропоморфизации животного — внушении ему человеческих норм поведения, или, выражаясь фигурально, «вкладывании» в него человеческой души, и зооморфизации человека - идеях собственной одержимости этим же животным.
Нечто подобное по сути, хотя и не всегда одинаковое по форме, происходит и у других больных.

Тут фантазии о возможной тотемной метаморфозе развиваются параллельно с фантазиями о психотехногенном контроле со стороны того же тотема, инкорпорированного в человека.

Мысленное общение с тотемом подобно обмену душами. Душа пациентки вошла в попугая, но и душа попугая вошла в его хозяйку в виде его звучащих мыслей в ее голове (вербальных псевдогаллюцинаций).

Больной К. (архив 1992 г), живущий с ощущением, будто у него «нет души — одно физическое существование», почувствовал, как в него вошли души ворон, душа девушки, «душа материнского сердца» (хтонические символы — Прим, авт.) Высказывал идеи о том, что окружающие вытянули из него последнюю светлую энергию и он превратился в поглотителя темной энергии и загрязнителя окружающей среды»

Аналогично мотивируемые процессы протекают и в ритуале: все, что сверхъестественным образом отнимается от личности посвящаемого, отнимается лишь затем, чтоб быть восполненным соответствующими магико-тотемными субстанциями и оккультными функциями, источник которых проецируется в сакральный мир. В таком интересном явлении аутоидентификации, как взаимообмен психическими и физическими субстанциями между посвящаемым и образом предка, предпосылками сопричастности последнему служат подготовительное обезличивание и опустошение посвящаемого («очищение»), а также его символическое умирание через «расчленение». Предполагалось, что у испытуемого магически и во многих отношениях насильственно (что важно в смысле психиатрических параллелей) отнимались прежние душа и тело, а взамен давались новые.

Аналогами этих явлений в клинике служат различные феномены насильственного «отнятия», «вкладывания» и «дезинтеграции» соматопсихических функций и самого тела. Знаменательно, что укоренившаяся в психиатрической терминологии семантика феномена «отнятия» в отличие, скажем, от шперрунгов (задержки мыслей), подразумевает присвоение отчужденных психических функций некой посторонней инстанцией, причем последняя обычно, как показывает клинический опыт, является «виновницей» одновременно и «отнятия», и «вкладывания». Если транслировать это двоякое ее свойство на язык культуральных реликтов, выходит, что оно более всего может быть уподоблено роли могущественного ритуального посвятителя. Психические феномены «отнятия», «вкладывания» и «дезинтеграции» (о соматических феноменах речь пойдет ниже) безоговорочно причисляются к симптомам I ранга К. Schneider — К. Koehler. Порядок их развития в динамике болезни определяется возникающими вследствие патологической регрессии причинно-следственными отношениями между ними. Хронологически феномены «открытости» и «отнятия», как правило, предшествуют появлению феноменов «вкладывания».

Как сейф не может быть опустошен, а содержимое его подменено чем-то другим, прежде чем он не будет взломан - открыт, так и клинические эффекты «вкладывания» не могут, согласно логике заложенных в их основу патодинамических процессов, опережать явления «открытия» и «отнятия»; последние два как бы подготавливают «место» для первых. Атрибутивные для психического автоматизма феномены «эхо-мыслей» являются частным проявлением феномена «открытости мыслей», нередко одним из начальных проявлений синдрома. По иллюзорным или галлюцинаторным «эхо-мыслям» — повторению их окружающими, больной и приходит к заключению о собственной психической прозрачности. Далее следуют производимые разнообразным магически окрашенным воздействием на больного феномены «вкладывания» мыслей, «голосов», чувств, ощущений, кинестетических актов и др., все они могут рассматриваться как отдельные эквиваленты одержимости.

- Читать далее "Бред отнятия и вкладывания. Феномен вкладывания в бреде"