Люди, которые, отправляясь от фактов наблюдения или экспериментирования, преувеличивают их следствия слишком широким обобщением, являются создателями систем. В основе всех систем действительно лежат наблюдения или опыты, и рассуждение, выходя за грань известных фактов, создает систему, которая рушится, в конце концов, перед другими опытами.

Вот почему мы видим, как от Галена до наших дней экспериментирование и дух системы последовательно сменяют друг друга. После каждого крупного открытия в физиологии на ней строят целую систему медицины, ибо такова врожденная склонность ума: желание все объяснить сразу, не давая времени завершить свое творение. После открытия кровообращения, после опытов Азелли, Пеке, Граафа и других были придуманы медицинские системы, которые последовательно испытали одну и ту же судьбу.

Они исчезли, хотя и были основаны на экспериментировании, потому что у них была слишком узкая экспериментальная база, чтобы выдержать массу гипотез и рассуждений, которые на них нагромоздили. У самого Бруссе была система, основанная на физиологии; за исходную точку он взял раздражимость Глиссона и Броуна. Но, вследствие чрезмерного обобщения, и в его руках эти факты стали источником системы, и эта система, подобно всем ей предшествовавшим, смогла продержаться лишь очень короткое время.

В настоящее время экспериментаторы-эмпирики впадают в противоположную создателям систем крайность: они не желают выходить за пределы фактов, ибо, говорят они, как только пойдешь дальше факта, впадешь в ошибку. Я вспоминаю по этому поводу об одном случае, когда Мажанди публично каялся в ошибке, потому что он сам еще не был достаточным эмпириком.

Вот что было:
Мажанди производил опыты с панкреатическим соком и констатировал, что эта жидкость, похожая: на слюну, обладает способностью свертываться при действии тепла, подобно белковым жидкостям. И вот он говорил и писал, что панкреатический сок есть белковая жидкость. Ничего не казалось проще. Двадцать лет спустя я возобновил опыты на ту же тему; в свою очередь я констатировал то, что видел Мажанди, но я сделал иные выводы.

Я признал, что панкреатический сок свертывается при подогревании; тем не менее я показал, что свертывание происходит не от белка, потому что свертывающееся вещество панкреатического сока обладает многими другими чертами, которые его полностью отличают от этого вещества. Я показал свои опыты Мажанди, и это произошло как раз в тот момент, когда он собирался читать лекцию с этой кафедры. Мажанди изложил слушателям разногласие в наших опытах и прибавил: «Я считал, что никогда не преступаю результатов, которые дают чувства, между тем я все же вышел из границ сырых фактов в моем опыте с панкреатическим соком, вот почему я и ошибся. Действительно, я видел только одно: панкреатический сок свертывается при действии тепла.

Вместо того, чтобы просто выразить этот результат, я сказал: панкреатический сок есть белковая жидкость. Если бы я удовлетворился, сказав: панкреатический сок есть жидкость, свертывающаяся под влиянием тепла, я был бы неуязвим».

Вы видите, насколько эти вопросы трудны и тонки. Те, кто хочет оставаться на почве полного эмпиризма, иной раз, сами того не замечая, идут дальше фактов. Что же будет, если они, наоборот, дадут себя свободно увлечь капризу своего воображения? Тогда они впадут в самые грубые заблуждения и из своих опытов выведут следствия, которые совсем не будут закономерным истолкованием фактов.

- Вернуться в оглавление раздела "Инфекционные болезни"