В конце мая 1994 г. (по окончании манифестного приступа) больному исполнилось 32 года. Он на протяжении текущего года госпитализируется еще один раз по поводу сюжетного развития тех же бредовых идей, которыми манифестировала болезнь: идей вампиризма, супружеской неверности, колдовства и прочего воздействия, а также собственного умирания (этапы I —VIII MP К), чтобы после пятилетней ремиссии обнаружить бредовую систему, всецело соответствующую заключительному этапу комплекса инициации (этап IX МРК) - бред величия, особой миссии, реформаторства и «духовного обогащения». Очевидно, что время, оставшееся до возраста Христа - рокового 33-летия (1994-1995), т е. до окончательной идентификации с Первообразом, наполнено у больного переживаниями, отражающими «испытание» - поглощение тьмой, хаосом, смертью, враждебным женским началом и борьбой с ними. Все это персонифицировано сначала в членах своей семьи, затем - в лице бывшей супруги и ее рода.

В результате оказываемого с стороны жениного рода колдовства герой претерпевает зооморфное {читай: тотемное) перерождение, характерное для мифологемы тотемного брака: оно выражается ростом рогов и копыт.

В шумеро-аккадской мифологии, включая ассирийскую, говорится о священном браке обожествляемых царя-пастуха Мардука (Думузи) и верховной жрицы, богини любви и войны Инанны (Иштар). Их свадьба влечет за собой нисхождение супруги в подземное царство и замену ее героем (царем-супругом), гибель героя, вызывающую всеобщий плач и периодическое возвращение героя на землю. В основе драмы лежит метафора чередования жизни и смерти. Культы Инанны—Иштар включали самоистязания и оскопление (Афанасьева В.К., 1992); с ними корреспондирует стремление к обрезанию в болезненном поведении Б.

В вавилонских культах Мардука и Инанны, как и в других версиях того же мифа, например: греческой (об Адонисе и Венере), римской (о Дионисе и Афродите), египетской (об Озирисе и Изиде), оба героя, персонифицирующие умирающую и возрождающуюся растительность, часто изображались в образе двух деревьев (иллюстрация 30). В поведении пациента Б. (1994 г.) отмечается эпизод культового отношения к деревьям, сходного с гилозоистическим тотемизмом.

Уместно вспомнить, что бог растительности Дионис, персонифицирующий «новый год», также изображался в виде рогатых животных - быка и козла. Сходные календарные персонажи (теленок Уту) фигурировали в шумеро-аккадской мифологии. Мать вавилонского героя Мардука называлась «ребенком-солнцем» (Афанасьева В.К., 1990). Кое-где в языческих обрядах, например древнеегипетских, со временем произошло слияние культа Осириса с культом бога Солнца.

Можно предположить, что в апреле-мае 1994 г. пациент проецирует на собственную мать образ солнечного божества, которого «боятся» все «темные» члены рода, не исключая и самого пациента (сравнить с иллюстрацией 31). Именно поэтому на пике солнечной активности матери «предстоит жить», а ему - сыну Солнца и ритуально умерщвляемому в этот период (май—июнь) божеству (см. выше о культах), надлежит умереть.

При этом год предстоящего испытания героя в потустороннем мире (если считать до его 33-летия) приравнивается в земных условиях к отрезку длиною во всю его жизнь - 33 года, срок достаточно типичный для многих архаических инициации.

Альтернативность существования этих двух героев — матери и сына, на этом не заканчивается. Как следует из последних высказываний пациента, его окончательное «освобождение» и возрождение к жизни наступило вслед за реальной смертью матери, совпавшей с календарным окончанием зимы. Складывается впечатление, что в его бредовом сознании это событие переворачивает семантику материнского образа с солнечной на прямо противоположную -хтоническую. Причем в результате этой семиотической операции герой, подобно вавилонскому Мардуку или древнеегипетскому Осирису, «узурпирует» у материнского образа его солярность, что клинически выражается появлением маниакально-параноидных приступов с экспансивным бредом и стремлением к обновлению и преображению всего и вся.

Тогда как образ матери как бы растворяется в некой абстрактной женской стихии, наделенной классическими атрибутами смерти, холода и мрака. Понято, что в возникшем у Б. еще в первом приступе болезни страхе солнца сквозило отношение к солнцу как к магически воздействующему на весь род больного объекту, с которым ему надлежит идентифицироваться.

- Читать далее "Онейроидная кататония. Посвятительная фантасмагория"