В контексте анимистического отношения к космическим явлениям и объектам в ряде случаев прослеживались аналогии переживаний и поведения больных с архаическим культом солнца — поклонением солнцу как главному божеству в пантеоне одухотворяемых небесных сил, характерным для языческого прошлого каждого народа.

Больные утверждали, что какая-то невидимая сила заставляет их смотреть на солнце, любоваться его переливами, разговаривать с ним как со сверхразумным существом, молиться ему. Они выходили в ясную погоду на открытую местность (как правило, на рассвете или закате), обращались лицом к солнцу, молитвенно воздевали руки, совершали поклоны и жесты, похожие на язык глухонемых, вращались вокруг своей оси по часовой стрелке, имитируя движение солнца.

В условиях стационара такому поведению были свойственны следующие элементы: подчеркнутая ориентация по сторонам света, преимущественно на восток и юг - как благоприятные, слежение за перемещением солнца на протяжении светового дня, специфические территориальные предпочтения — возле «солнечного» окна и правой стороны. Недостаток таких маркеров личной территории компенсировался акцентом внимания на картинах с изображением солнца либо тех объектов, которые способны были его символизировать - приборах искусственного освещения, одежде теплой цветовой гаммы и т. п.

Мифопоэтика отдельно взятого высказывания может компактно заключать в себе квинтэссенцию целой сюжетной линии бреда, если его символика будет адекватно проинтерпретирована с позиций классических законов первобытного мышления.

В этом смысле симптом (формализованное высказывание) будет служить тем микроконструктом, который «голографически» повторяет свойства макроконструкта бреда и даже указывает на персональный миф. Так, паралогическое высказывание пациентки: «Я заболела, потому что на меня упал луч заходящего солнца», означает, во-первых, понимание болезни как пленения силами тьмы, а здоровья — как идентичности своего «Я» солнцу, что выражается парами оппозиций «свет—тьма», «здоровье—болезнь» и перекрестными отношениями между ними. В архаической магии объект и субъект воздействия всегда тяготеют к семантическому слиянию.

Другими словами, следствием магического воздействия является уподобление жертвы (субъекта) воздействия объекту (Токарев С.А., 1990). Поэтому данное высказывание, в соответствии с его скрытым смыслом, может быть преобразовано в следующий вид: «Я заболела, потому что я — заходящее солнце». Кроме того, имплицитно содержащаяся в высказывании самоидентификация с солнцем предполагает сезонную периодичность течения самой болезни и актуализацию бреда в осенний и весенний периоды подобно тому, как в архаических календарных мифах подвиги светлого героя, вступившего в решающую схватку с силами тьмы, совершаются на рубеже холодного и теплого времени года.

Олицетворение природных стихий сравнительно редко достигает степени галлюцинаторной визуализации и встречается, преимущественно, при парафренных и острых параноидных синдромах. Значительно чаще анимизация, распространяемая на животный и растительный мир, выражается в слуховых галлюцинациях, осознаваемых больными как «голоса природы, зверей и птиц», и/или в аналогичных бредовых идеях.

- Читать далее "Синдром Дулитл - птичьего голоса. Пример шизофрении"