Определение причин эмоционального и мотивационного поведения - с точки зрения нейрофизиологии

а) Исследование. Отвергнутый человек испытывает боль. Описывая утрату, мы используем такие слова, как «скорбь», «печаль», «разбитое сердце». Утрата заставляет человека испытывать душевную боль, а потеря или отсутствие контакта в связи с социальным отвержением заставляют человека страдать. Некоторые ученые задались вопросом о том, могут ли физическая и душевная боль возникать в результате активности одних и тех же областей нервной системы.

Физическую боль (например, вызванную воздействием высоких или низких температур) вызвать легко; вызвать столь же сильную эмоциональную (вызванную аффектом) боль сложнее. Итан Кросс и его коллеги (Ethan Kross, 2011) провели эксперимент, который можно считать успешным с точки зрения определения баланса эмоциональной и физической боли у испытуемых.

Используя фМРТ, ученые исследовали 40 человек, которые незадолго до эксперимента прошли через болезненное расставание. Чтобы сравнить паттерны активации головного мозга, испытуемым показывали две фотографии: фотографию бывшего партнера, чтобы вызвать отрицательные эмоции, и фотографию друга того же пола, с которым испытуемый приятно проводил время в период, когда произошло расставание. Фотографии демонстрировали испытуемым в случайном порядке.

Эмоциональные высказывания под каждой фотографией заставляли испытуемых фокусироваться на определенных переживаниях, связанных с изображенными на фотографиях людьми. Во время другого сеанса исследователи использовали физический стимул — они воздействовали на кожу предплечья испытуемого вызывавшим боль горячим предметом или не вызывавшим боль теплым.

Исследователей интересовал следующий вопрос: правда ли, что физическая боль и боль, вызванная социальными взаимодействиями (психологическая боль), имеют один и тот же нейроанатомический субстрат? Представленные на рисунке результаты показывают, что при боли обоих типов активируются четыре области — островковая доля, дорсальная часть передней поясной коры (ППК), соматосенсорный таламус и вторичная соматосенсорная кора (SII). Из этого можно сделать следующий вывод: социальное отвержение ощущается почти так же остро, как и физическая боль.

Более ранние исследования, в том числе исследование Эйзенбергер и ее коллег (Eisenberger, 2003, 2006), продемонстрировали активацию передней поясной коры у людей, испытывавших как физическую, так и эмоциональную боль. При этом исследование Кросса также продемонстрировало активность в соматосенсорных областях коры, связанных с физической болью.

Полученные Кроссом и его коллегами результаты указывают на то, что мозговые структуры, активация которых лежит в основе эмоциональных реакций на социальное отвержение, могут включать и нейронные сети, обеспечивающие психологический компонент физической боли. Однако следует отметить, что одновременная активация этих областей мозга не исключает возможности существования уникальных нейронных компонентов, ответственных за возникновение эмоциональных переживаний. Конечно же, наш субъективный опыт уникален (например, Kragel et al., 2018).

Исследование Кросса позволяет сделать еще один вывод: по-видимому, нормализация активности этих областей мозга лежит в основе восстановления нормальных физических и психических процессов. Наблюдаемое сходство паттернов активации мозга в ответ на социальную и физическую боль позволяет нам понять, почему социальная поддержка помогает уменьшить физическую боль и успокоить душевную боль.

Перекрывание областей, активируемых при социальном отвержении и физической боли. Снимки фМРТ на рисунке представляют собой результат усреднения результатов 40 участников исследования реакции головного мозга на физическую и душевную боль. Мы можем наблюдать активацию островковой доли, дорсальной части передней поясной коры (ППК), соматосенсорного таламуса и/или соматосенсорной коры (SII).

Мы знаем, что мозг превращает эмоциональные переживания в реальные, делая их чем-то большим, чем просто метафоричные эпитеты «страдание» или «боль». Каким образом наши мысли и мотивы влияют на наше поведение? Очевидно, что наши действия зависят от субъективных чувств и мыслей. Когнитивными интерпретациями субъективных переживаний являются эмоции — гнев, страх, печаль, ревность, смущение, радость. Такие интерпретации могут не контролироваться сознанием.

Данные статьи на сайте начинаются с обсуждения причин поведения. Основными факторами, определяющими поведение, являются сенсорная стимуляция, нейронные сети, гормоны и подкрепление (вознаграждение). Мы сконцентрируем свое внимание как на эмоциях, так и на причинах поведения, которое может преследовать некую цель или быть целенаправленным (мотивационное поведение).

Как и эмоции, мотивационное поведение представляет собой гипотетический конструкт и отличается субъективностью. Оно может быть неосознанным и непреднамеренным. В качестве мотивационного поведения рассматривают как регуляторные виды поведения (например поедание пищи), которые необходимы для выживания, так и нерегуляторные (например любознательность), которые не направлены на удовлетворение базовых потребностей животного.

Исследования нейроанатомического субстрата эмоционального и мотивационного поведения преимущественно направлены на изучение нейронных сетей, образующих гипоталамус, лобные доли и лимбические структуры мозга. Однако помимо эволюции и биологических процессов наше поведение в значительной степени обусловлено взаимодействием с нашим социальным окружением и естественной средой обитания.

Чтобы показать, как такое взаимодействие влияет на управляемое головным мозгом поведение, мы рассмотрим два примера: пищевое и половое поведение. Наши изыскания заставляют нас вновь обратиться к теории подкрепления (вознаграждения), которая является ключом к пониманию природы эмоционального и мотивационного поведения.

Мы можем думать, что наиболее очевидным объяснением нашего поведения является наша свобода воли: мы делаем то, что хотим, и у нас всегда есть выбор. Однако свободу воли вряд ли можно считать причиной поведения.

Давайте рассмотрим случай Роджера. Мы впервые встретились с 25-летним Роджером в приемном покое крупной психиатрической больницы: он подошел к нам и спросил, есть ли у нас что-нибудь вкусное. У нас была жевательная резинка, которую он с радостью взял. Сначала эта встреча не показалась нам интересной, однако 10 минут спустя мы заметили, что Роджер ест цветы, стоящие в вазе на столе. Медсестра забрала вазу, но ничего не сказала Роджеру.

Позднее, бродя по приемному покою, мы заметили рабочего, который менял линолеум на полу. Наблюдая за рабочим, Роджер запустил палец в ведро с клеем и стал слизывать клей с пальца, как если бы он пробовал мед из банки. Когда мы спросили Роджера, чем он занимается, он ответил, что очень голоден и что эта штука не такая уж невкусная. Она напомнила ему арахисовое масло.

Один из нас попробовал клей и пришел к выводу, что он нисколько не похож на арахисовое масло — вкус клея был ужасен. Роджера это не убедило. Мы позвали медсестру, которая быстро оттащила Роджера от клея. Чуть позже мы увидели, что Роджер ест цветы из другого букета.

Неврологическое обследование показало у Роджера опухоль в гипоталамусе, который расположен в основании головного мозга. Он действительно все время был голоден. Вероятно, если бы ему позволили, он мог бы потреблять свыше 20 000 калорий в день.

Можно ли сказать, что поведение Роджера было проявлением свободной воли в отношении его аппетита и пищевых предпочтений? Полагаем, что нет. Будучи зверски голодным, Роджер, казалось, был вынужден есть все, что мог найти. Такое поведение, как и многие другие формы поведения, было не актом свободной воли, а порождением нервной системы.

Если наше поведение не объясняется свободой воли, то чем оно объясняется? Очевидный ответ состоит в следующем: мы делаем то, что, по нашему мнению, вознаградит нас. Вознаграждающие переживания должны активировать в мозге нейронные сети, которые заставляют нас чувствовать себя хорошо. В качестве примера давайте рассмотрим убийство добычи домашними кошками.

Одним из неприятных моментов в содержании кошек является то, что даже хорошо питающиеся кошки убивают мелких животных, таких как птицы и мыши. Большинство людей не особенно беспокоятся, когда их кошки убивают мышей: они считают мышей вредными животными. Но птицы — другое дело. Людям нравится наблюдать за птицами во дворе и в саду. Многие владельцы кошек задаются вопросом: почему их питомцы продолжают убивать птиц?

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте рассмотрим активность нейронных сетей. В кошачьем мозге должна быть нейронная сеть, регулирующая убийство добычи. Когда эта сеть активна, кошка убивает «подходящую» добычу. Если рассматривать этот механизм в эволюционном контексте, можно сказать, что такая нейронная сеть нужна кошке: в те времена, когда люди не держали кошек в качестве домашних питомцев, у кошек не было мисок с едой, которые бы регулярно наполнялись.

Почему же такая отвечающая за убийство добычи нейронная сеть активируется, когда кошка не нуждается в пище? Одно из объяснений состоит в следующем: чтобы обеспечить выживание, активность нейронной сети, отвечающей за убийство добычи, в некоторой степени связана с механизмом подкрепления — она заставляет кошку чувствовать себя хорошо. Как следствие, кошка часто выбирает подкрепляемые формы поведения, позволяющие ей гарантированно не остаться голодной.

В конце концов в дикой природе кошка, которой не нравится убивать, скорее всего погибнет. В 1960-х гг. Стив Гликман и Бернард Шифф (Steve Glickman, Bernard Schiff, 1967) впервые предположили, что такие формы поведения, как убийство добычи, могут приносить удовлетворение. Мы вернемся к обсуждению механизма подкрепления в отдельной статье на сайте (просим вас пользоваться формой поиска выше), поскольку это важно для понимания причин поведения животных.

P.S. Многим людям нравится смотреть и публиковать видеоролики с кошками: это приятно, поэтому люди часто это делают.

б) Поведение как поддержание жизнедеятельности мозга. Одни переживания бывают приятными, а другие — негативными; причиной этого является то, что в головном мозге активируются нейронные цепи, которые формируют поведение, необходимое для уменьшения негативных переживаний. Один из примеров — это врожденная потребность мозга в стимуляции.

Психологи Роберт Батлер и Гарри Харлоу (Robert Butler, Harry Harlow, 1954) провели серию экспериментов: они помещали макак-резусов в комнату с тусклым освещением, в которой была небольшая дверца — ее можно было открыть, чтобы заглянуть в соседнее помещение. Как показано на рис. 1, исследователи могли менять стимулы в соседней комнате, поэтому, открывая дверцу, макаки каждый раз видели разные объекты или разных животных.

Рисунок 1. Поддержание уровня мозговой активности. Макаки быстро научаются решать головоломки и выполнять другие задания, чтобы получить доступ к дверце, ведущей из тускло освещенной комнаты в соседнее помещение. Для сумевшей заглянуть за дверь макаки игрушечный поезд является сильным зрительным стимулом; разглядывать миску с фруктами менее приятно.

Оказавшись в таких условиях, макаки по многу раз открывали дверцу — посмотреть, что находится за ней. Например, это мог быть едущий по рельсам игрушечный поезд. Макаки с энтузиазмом выполняли разные задания лишь для того, чтобы получить возможность заглянуть в соседнее помещение. Чем дольше макаки были лишены возможности посмотреть, что за дверью, тем больше времени они проводили за разглядыванием, когда в конце концов получали такую возможность. Эксперименты Батлера и Харлоу показали, что в отсутствие стимуляции мозг начинает искать стимулы.

в) Нейронные сети и поведение. Исследователи идентифицировали механизмы подкрепления (вознаграждения) в головном мозге и установили, что такие механизмы можно модулировать, увеличивая или уменьшая активность. Например, исследователи, изучавшие связь между подкреплением и сексуальной активностью у мужчин, установили, что частота половых актов у мужчины коррелирует с уровнем андрогенов (гормонов, отвечающих за мужские половые признаки).

Очень высокий уровень андрогенов связан со сверхвысокой сексуальной активностью; очень низкий уровень связан с низкой сексуальной активностью или полным отсутствием таковой. Мозговые механизмы с трудом активируются в отсутствие андрогенов.

Модулировать системы подкрепления можно, используя химические чувства — вкус и запах. Запах мыши может заставить кошку выйти на охоту, а запах кошки заставляет мышь спрятаться. Точно так же запах из пекарни может заставить нас почувствовать голод, а неприятные запахи могут помешать нам получить удовольствие от любимых блюд. Хотя мы склонны думать, что химические чувства не оказывают существенного влияния на пашу повседневную жизнь, на самом деле они играют ключевую роль в мотивационном и эмоциональном поведении.

Изучение нейронных механизмов мотивационного поведения может иметь широкое применение. Например, ненасытный аппетит Роджера можно связать как с избыточной активностью мозговых механизмов, отвечающих за запуск реакции поедания пищи, так и с неактивностью механизмов, отвечающих за подавление реакции голода. Точно так же можно сказать, что макаки Харлоу и Батлера стремились открыть дверцу, потому что отвечающие за реакцию на сенсорные стимулы нейронные сети были недостаточно активными. Таким образом, определенные мысли, чувства и действия обусловлены процессами, происходящими в нейронных сетях головного мозга.

г) Влияние эволюционных процессов на поведение. Понимание процессов, происходящих в нейронных сетях, поможет нам понять причины поведения, однако у нас по-прежнему нет ответа на вопрос «Почему?». В основе одной из эволюционных теорий поведения лежит концепция врожденных разрешающих (пусковых) механизмов, согласно которой ключевые стимулы запускают врожденные адаптивные реакции, обеспечивающие выживание животного.

Врожденные разрешающие механизмы помогают животному питаться, размножаться и спасаться от хищников. Чтобы лучше понять эту концепцию, давайте проанализируем составляющие ее элементы.

Врожденные разрешающие механизмы присутствуют с рождения, а не приобретаются с опытом — именно поэтому их называют врожденными. Эти механизмы являются адаптивными, поэтому они сохраняются в геноме вида. Слово «разрешающие» указывает на то, что врожденные разрешающие (пусковые) механизмы действуют как триггеры поведения, запускающие реализацию внутренних программ.

Давайте вернемся к тому, как кошки убивают добычу. В мозг кошки должен быть встроен механизм, запускающий реакцию преследования и убийства в ответ на предъявление таких стимулов, как птица или мышь. Кроме того, у кошек должен быть встроенный механизм, который обеспечивает запуск брачного поведения в присутствии подходящей кошки противоположного пола. Не все формы поведения кошек обусловлены действием врожденных разрешающих механизмов, однако все мы можем вспомнить другие встречающиеся у кошек врожденные разрешающие механизмы, например выгибание спины и шипение в ответ на угрозу.

Все указанные врожденные разрешающие механизмы предполагают следующее: у животного есть набор критериев, с которыми мозг сопоставляет стимулы, чтобы сформировать подходящую реакцию.

Эксперимент, проведенный Брайаном Колбом и Артуром Ноннеманом (Bryan Kolb, Arthur Nonneman, 1975), позволяет предположить существование таких врожденных внутренних критериев. Исследователи позволили выводку 6-недельных котят играть в комнате, чтобы привыкнуть к ней. Дав котятам возможность приспособиться к новым условиям, исследователи предъявили им двумерное силуэтное изображение взрослой кошки под кодовым названием «Хэллоуин», представленное на рис. 2, А, и контрольное изображение под кодовым названием «Пикассо», представленное на рис. 2, В.

Рисунок 2. Врожденный разрешающий механизм у кошек. А. Демонстрация силуэтного изображения кошки заставляет кошек принять угрожающую позу — взъерошить шерсть, выгнуть спину и оскалить зубы. Такое поведение наблюдается у 6-недельных котят, которые никогда раньше не видели такую позу. В. Изображение кошки, нарисованное в стиле Пикассо, не вызывает никакой реакции

При предъявлении первого изображения кошки котята взъерошивали шерсть, выгибали спины, оскаливали зубы, показывая, что изображение кошки их пугает. Некоторые даже шипели на картинку. У этих котят не было опыта общения со взрослыми кошками, за исключением их матери. У ученых не было оснований думать, что она могла когда-либо демонстрировать котятам такое поведение. Кошка, нарисованная в стиле Пикассо, не вызывала никакой реакции. По-видимому, в мозге котенка присутствует некий врожденный шаблон такой позы.

Демонстрация картинки, которая совпала с этим шаблоном, обеспечило автоматический запуск реакции на угрозу. Функцию внутреннего пускового механизма данной реакции выполняет врожденный разрешающий механизм.

Концепция врожденных разрешающих механизмов также применима к человеку. В рамках одного из экспериментов Тиффани Филд и ее коллеги (Tiffany Field, 1982) предлагали взрослому продемонстрировать новорожденным младенцам утрированные выражения лица, которые соответствовали различным эмоциям, таким как радость, грусть и удивление. Как показано на рис. 3, младенцы реагировали на это примерно таким же выражением, как у взрослого. Младенцы были слишком малы, чтобы осознанно имитировать выражение лица взрослого человека.

Рисунок 3. Врожденный разрешающий механизм у человека. Выражения лиц младенцев, реагирующих на выражение лица экспериментатора.

Должно быть, у младенцев есть некие врожденные механизмы, которые сопоставляют выражения лиц с врожденными шаблонами, обеспечивая запуск определенных врожденных программ, позволяющих младенцам воспроизводить демонстрируемую им мимику. Такие врожденные разрешающие механизмы являются адаптивными, поскольку у человека выражение лица является важным социальным сигналом.

Доказательства существования связанных с мимикой врожденных двигательных программ были получены в ходе исследования слепых от рождения детей, у которых спонтанно возникали те же выражения, что и у зрячих людей, хотя эти дети никогда не видели лица других людей. Врожденные разрешающие механизмы встроены в мозг, но они могут меняться под воздействием опыта. Навыки выслеживания добычи у нашей кошки по кличке Хантер не были полностью сформированы к моменту рождения. Они формировались в процессе ее взросления.

То же можно сказать и о многих врожденных разрешающих механизмах у человека, например о механизмах, обеспечивающих ответ на стимулы, вызывающие сексуальное возбуждение.

Люди разных культур могут расценивать разные стимулы как вызывающие возбуждение. Даже в пределах одной культуры разные люди реагируют сексуальным возбуждением на разную стимуляцию. Тем не менее некоторые особенности человеческого тела всегда вызывают сексуальное возбуждение. Для большинства мужчин таким стимулом является соотношение талии и бедер у женщин — женскую фигуру с соотношением талии и бедер 0,70 считают идеальной люди разных культур. По-видимому, данное соотношение является элементом врожденного разрешающего механизма.

Концепцию врожденных разрешающих механизмов можно связать с взглядами Дарвина на эволюцию нервной системы. Естественный отбор способствует закреплению адаптивных форм поведения — именно эти формы поведения наследуются следующими поколениями. Поскольку поведенческие паттерны представляют собой продукт активности нейронов головного мозга, естественный отбор определенных форм поведения в действительности представляет собой отбор определенных нейронных механизмов.

Животные, прожившие достаточно долго, чтобы произвести здоровое потомство, с большей вероятностью передадут следующим поколениям гены, кодирующие определенные нейронные сети, чем животные, чьи признаки делают их менее жизнеспособными и не способствуют репродуктивному успеху. Таким образом, дикие кошки, умеющие преследовать добычу и яростно реагировать на угрозы, с большей вероятностью выживут и произведут на свет многочисленное потомство, передав своим детенышам адаптивные нейронные механизмы и формы поведения.

У человека идеальное соотношение талии и бедер считается показателем здоровья и фертильности — по-видимому, оно связано с долголетием и повышенной плодовитостью. Таким образом, в процессе эволюции происходит отбор признаков, которые со временем становятся широко распространенными у особей одного вида.

Когда мы говорим о возникновении в мозге кошек механизмов, обуславливающих преследование добычи или реакции на угрозы, взгляды Дарвина кажутся слишком прямолинейным. Точно так же связь между соотношением талии и бедер и успешным выкармливанием ребенка может быть значимой для человека, однако влияние эволюционных процессов на сложные формы человеческого поведения менее очевидны. Почему, например, возникли такие формы поведения, как убийство человека человеком?

На первый взгляд такое поведение кажется контрпродуктивным — оно не способствует выживанию человека как вида. Почему эта форма поведения закрепилась? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте обратимся к эволюционной психологии — науке о поведении человека как результате действия законов естественного отбора.

По мнению специалистов в области эволюционной психологии, любое поведение, в том числе убийство человека человеком, возникает из-за того, что естественный отбор благоприятствует закреплению отвечающих за производство такого поведения нейронных сетей. Здравый смысл подсказывает нам, что причиной дуэли между двумя мужчинами может быть конфликт. Однако специалистов по эволюционной психологии интересует другой вопрос: почему в популяции закрепился поведенческий паттерн, заставляющий человека рисковать своей жизнью? Ответ на этот вопрос таков: люди сражаются за социальный статус.

Мужчины, которые сражались на дуэлях и побеждали, передавали свои гены следующим поколениям. Поэтому со временем у людей стали чаще встречаться необходимые для победы качества — физическая сила, агрессивность, ловкость. Дуэли также стали более частыми. Мартин Дэйли и Марго Уилсон (Martin Daly, Margot Wilson, 1988) применили такой эволюционный анализ для определения причин причинения человеком смерти другим людям. По их мнению, несмотря на суровое наказание, в нашем обществе убийства людей могут сохраниться — это связано с тем, что в прошлом такое поведение было адаптивным.

Дэвид Басс (David Buss, 2014) изучал стратегии поиска полового партнера, чтобы выявить выходящие за рамки культурных традиций факторы, влияющие на выбор партнера. В исследовании приняли участие тысячи людей, принадлежавших к 37 культурам. После 30 лет исследований Басс пришел к следующим выводам: женщины всего мира ценят в партнерах для долгосрочных отношений надежность, стабильность, образование и интеллект. При этом мужчины ценят привлекательную внешность, здоровье и стремление обзавестись семьей и детьми больше, чем женщины.

Мужчины старшего возраста и молодые женщины чаще всего находят друг в друге желаемые черты — именно это лежит в основе мировой тенденции к образованию разновозрастных пар. В среднем пожилые мужчины более стабильны, надежны и образованны, чем молодые мужчины, а молодые женщины более здоровы и могут иметь больше детей, чем пожилые женщины. Хотя данная теория является спорной, Басс утверждает, что такие предпочтения возникли благодаря естественному отбору в каменном веке, когда женщины и мужчины сталкивались с разными повседневными задачами и потому выработали разные связанные с брачным поведением адаптации.

Эволюционная теория не позволяет в полной мере объяснить человеческое поведение — даже убийство человека человеком и выбор полового партнера. Тем не менее рассматривая нейронные механизмы поведения с эволюционной точки зрения, специалисты в области эволюционной психологии могут создавать интересные гипотезы о том, как естественный отбор мог повлиять на мозг и поведение.

д) Влияние факторов внешней среды на поведение. Многие психологи считают причиной поведения обучение. Никто не станет спорить с тем, что наше поведение меняется благодаря обучению. Известный ученый-бихевиорист Б. Ф. Скиннер (В. Е Skinner, 1938) пошел еще дальше — по его мнению, поведение определяется факторами внешней среды.

Доводы Скиннера просты. Некоторые события выполняют функцию вознаграждения, или подкрепления. Если за определенной реакцией следует подкрепляющее событие, вероятность формирования аналогичных реакций в будущем возрастает. Скиннер утверждал, что подкреплением можно манипулировать, поощряя производство сложных форм поведения.

Один из экспериментов Скиннера направлен на то, чтобы продемонстрировать влияние пережитого опыта на поведение путем использования сочетания стимулов и подкрепления. Голубя помещают в ящик, на одной из стенок которого находится небольшой диск (стимул). Когда голубь клюет диск (реакция), открывается кормушка, позволяя голубю получить доступ к пище (подкрепление, или вознаграждение). Голубь быстро усваивает связь между стимулом и реакцией, особенно если на диске есть небольшая точка. Он клюет точку, в течение нескольких минут оттачивая реакцию, необходимую для получения вознаграждения.

Требования к поведенческой реакции можно усложнить. Теперь для того, чтобы получить вознаграждение, голубю придется развернуться на 360 градусов, прежде чем начать клевать диск. Голубь в состоянии усвоить и такую реакцию. Затем можно добавить и другие элементы, чтобы еще больше усложнить требования к поведенческой реакции. Например, голубя можно обучить поворачиваться по часовой стрелке, если диск зеленый, поворачиваться против часовой стрелки, если диск красный, и скрести пол, если диск желтый.

Скорее всего, вы были бы удивлены, случайно столкнувшись с таким сложным поведением у голубей. Однако зная, какой именно опыт способствовал формированию поведения птицы, вы бы поняли причины такого поведения. Получаемое голубем вознаграждение изменило его поведение: реакции голубя регулировались цветом диска, расположенного на стенке ящика.

Скиннер применял поведенческий анализ ко всем возможным действиям — поведению, которое на первый взгляд казалось труднообъяснимым. Например, он утверждал, что изучение подкрепления позволяет понять причины возникновения различных фобий у человека. Однажды испугавшись турбулентности во время авиаперелета, человек старается избегать полетов — у него наблюдаются признаки аэрофобии. Избегание полетов выполняет функцию подкрепления, поскольку оно снижает уровень тревожности, способствуя закреплению фобии.

Скиннер также не соглашался с распространенным мнением о том, что человек контролирует большую часть своего поведения. С точки зрения Скиннера, свобода воли — это иллюзия, потому что поведение контролирует не организм, а скорее, окружающая среда через опыт. Но какова же истинная роль опыта? Появляется все больше доказательств того, что изменения в механизмах памяти регулируются эпигенетическими механизмами. Скиннер не изучал мозг напрямую, однако становится очевидным тот факт, что данные эпигенетических исследований подтверждают его точку зрения.

Ящик скиннера

Мы учимся многим сложным формам поведения благодаря изменениям в связанных с памятью генах, которые обеспечивают изменение нейронных сетей (см. обзор Day & Sweatt, 2011).

P.S. Эпигенетические механизмы регулируют синаптическую пластичность, в особенности при обучении и формировании воспоминаний.

Внешняя среда не всегда меняет мозг. Это можно подтвердить, наблюдая за поведением голубей. Голубь в ящике Скиннера быстро научается клевать диск, чтобы получить немного корма, однако он не в состоянии научиться клевать диск, чтобы избежать слабого удара током по лапам. Почему так? Хотя такое клевание подкрепляется вознаграждением, очевидно, что голубиный мозг не настроен на второй вид ассоциаций. Генетически птица готова к формированию ассоциации первого типа (между стимулом и пищей), но не готова к формированию ассоциации второго типа.

Такое поведение может быть адаптивным — голубь, попавший в опасную ситуацию, обычно улетает.

Джон Гарсия и Р. А. Келлинг (John Garcia, R. A. Koelling, 1966) были первыми психологами, сумевшими продемонстрировать особенности спектра формирующихся у животных ассоциаций между поведением и его последствиями. Гарсия заметил, что фермеры на западе США постоянно стреляют в койотов из-за нападений на овец, однако, несмотря на это койоты никогда не прекращают нападать на овец и не пытаются переключиться на более безопасную добычу. Гарсия утверждал, что причина состоит в неспособности мозга койота к формированию ассоциаций такого рода.

Поэтому Гарсия предложил другой способ заставить койотов прекратить убивать овец. Этот способ предполагал формирование ассоциации, на которую настроен мозг койота: усвоение связи между поеданием пищи, вызывающей рвоту, и последующим избеганием такой пищи. Гарсия дал койотам отравленную баранью тушу — она должна была заставить койотов почувствовать тошноту, но не убить их. Однажды связав между собой поедание овец и последующее за этим чувство тошноты, большинство койотов не нападали на овец до конца жизни.

Многие люди аналогичным образом приобрели отвращение к еде — вкус определенной пищи, в особенности новый вкус, впоследствии ассоциировался с болезнью. Такая приобретенная вкусовая аверсия может сформироваться даже в случае фактического отсутствия связи между съеденной пищей и возникшей позднее болезнью. Поскольку вкус и тошнота совпадают по времени, мозг настроен на то, чтобы связать их друг с другом.

Однажды вечером один из нас впервые попробовал салат «Цезарь», после чего заболел кишечным гриппом. Год спустя ему снова предложили попробовать такой салат. К его удивлению, он почувствовал себя нехорошо, как только почуял запах салата. Он знал, что салат не был причиной его болезни, однако, несмотря на это, новый запах ассоциировался с болезнью. Такое быстрое ассоциативное обучение имеет адаптивный характер.

Готовность мозга связать между собой новый вкус и возникшую позднее болезнь помогает животному избегать ядовитой пищи, таким образом способствуя его выживанию. Интересной особенностью формирования отвращения к определенному вкусу является то, что мы не осознаем наличие сформировавшейся ассоциации до тех пор, пока снова не ощутим вкус или запах.

То, что нервная система может быть настроена на формирование одних ассоциаций, но не настроена на формирование других ассоциаций, позволило сформулировать концепцию предопределенности в теории обучения. Предопределенность способствует формированию ряда сложных форм поведения. Например, если на двух запертых в маленьком ящике крыс воздействовать слабым электрическим током, они сразу начнут драться, хотя ни одна из крыс не имеет никакого отношения к ударам током.

По-видимому, мозг крысы настроен на то, чтобы связывать телесные повреждения с находящимися поблизости объектами или другими животными. Интересно было бы порассуждать о том, насколько данная теория позволяет объяснить такие формы поведения человека, как религиозный фанатизм и расизм.

е) Закрепление изученного. Прежде чем продолжить, проверьте себя.
1. Гликман и Шифф первыми выдвинули гипотезу о том, что животные убивают добычу (например кошки убивают птиц), потому что такое поведение _____ .
2. Одной из причин того, почему животные начинают скучать и искать новое занятие, является потребность в _____ мозга.
3. Частота половых актов у мужчин коррелирует с _____ .
4. Мозг ряда видов животных настроен на формирование в ответ на специфические сенсорные стимулы, которые в процессе эволюции вида способствовали формированию определенных ассоциаций между событиями.
5. Почему наше поведение невозможно объяснить свободой воли?

ж) Ответы на вопросы для самоконтроля:
1. Подкрепляется вознаграждением.
2. Стимуляции.
3. Уровнем андрогенов.
4. Врожденных разрешающих механизмов.
5. Потому что поведение контролирует не организм, а скорее, окружающая среда через опыт. В целом нашим поведением управляют нейронные сети, на которые влияет множество различных факторов.

- Читать далее "Обонятельная чувствительность - с точки зрения нейрофизиологии"

Редактор: Искандер Милевски. Дата публикации: 10.10.2023