Спровоцировавшая манифестацию болезни Б. травма (изнасилование) на протяжении всей последующей ее жизни изживается в русле мифологемы о тотемном браке. Сексуальная связь с насильником является нарушением табу, вслед за которым следует наказание в виде такого же насильственного поглощения враждебным тотемным миром и испытаний, благодаря которым тотемное существо все больше проникает в тело самой испытуемой.

И хотя пациентка не высказывает явно бредовых идей аутометаморфозы или одержимости змеей, разрозненные явления именно такой зооантропии присутствуют в психических автоматизмах и опасениях проглотить змею. Устроителями тотемистического посвящения и связанного с ним магического воздействия выступают два персонажа, играющих, по-видимому, роль предков-инициаторов — мужчина-насильник, который при помощи гипноза вызывает видения змей, и женщина-врач, которая впоследствии замещается образом «зеленой змеи».

К числу испытаний больной Б. следует отнести «сделанную болезнь», ритуальное расчленение тела, различные психофизические истязания, поведение кормления змеи, которое хотя и переадресовано брату больной, указывает совместно с «отрубанием головы» на истинно женскую стилистику инициации.

Табуирование земли в начале заболевания (боялась ступать на землю) характерно для системы запретов во время инициации. Однако, и безотносительно к сказанному, данный знак поведения может быть понят через апелляцию к тотемизму как языческому культу живых и неживых объектов: в посвящении неофит усваивает пиететное отношение к предмету, который из профанного становится для него сакральным: «земля» - традиционно женская стихия, а «змея» -соответствующий ей традиционно женский тотем, даже этимологически эти слова являются родственными, имея одну корневую основу. То, что естественно в профанном мире, в инициациях кардинально меняет смысл и подпадает под власть табу. Отсюда и запрет на контакт с землей.

Бред больной Б. демонстрирует собой не столько дуально-фратриальный, сколько групповой тотемизм, характерный для эндогамных сообществ: влиянию магической силы змея подвержены все ближайшие ее родственники, а также муж. Есть своя неумолимая «логика» мифа в том, что появляющийся у пациентки после стольких лет «испытаний» муж, подобно первому мужчине-насильнику («змею-искусителю»), оказывается «змеем».

Переживаемые больной испытания помогают преодолеть изначальное моральное неравенство между партнерами по насильственному сексуальному опыту, выражаемое в рамках оппозиций - низкий/высокий, животное/человек, змей/женщина В конце концов она вступает в законный и желанный брак с «мужчиной-змеем», у которого на руке татуировка змеи и который уже не вызывает у нее того ужаса, который она испытывала прежде перед мужчинами.
Очевидно, что тотемный миф пациентки выполняет определенную консолидирующую для ее психики роль.

Преобладание приступов в весенне-осенние месяцы согласуется с особенностями бредовой мифопоэтики Б. — угрозой хтонической экспансии в периоды, критические в смысле оппозиции свет/тьма.

- Читать далее "Конфуляторная парафрения. Пример влияния супруга на форму бреда"