Но здесь мы сталкиваемся с одним из неудобств, препятствующих всяким научным классификациям. Нужно ли смотреть на отравления как на настоящие болезни? Или, наоборот, совершенно выделить их, создав из них отдельный класс и предмет совсем специальной науки? Это последнее мнение поддерживается более чем одним выдающимся токсикологом; мы, однако, далеки от того, чтобы разделять его.

Наоборот, между симптомами обычной болезни и расстройствами, происходящими от введения в организм токсической субстанции, существует такая большая аналогия, что на действие яда можно до известной степени смотреть как на самый законный тип болезненных явлений. Такое утверждение не должно, конечно, вас удивлять,—предшествующие лекции должны были вас к этому подготовить.
Мы постараемся теперь сделать доказательство этого возможно полным.

Когда изучают повреждения, производимые введением различных токсических веществ, то неизменно констатируют, что какой-нибудь специальный гистологический элемент особая ткань была задета и поражена во всех точках организма, и что прямым следствием подобного повреждения явилось полное расстройство физиологических функций в измененных элементах. А следствием внезапного прекращения их жизненных свойств являются общие расстройства.

В этом отношении действие ядов вполне параллельно действию болезней. Но это еще не все; вы хорошо знаете, что характерные симптомы, следующие за введением в организм всякого яда, позволяют врачу ставить диагноз столь же точный, как и при всякой другой болезни. Разве отравление мышьяком или солями свинца не отличается так же хорошо от всякого другого токсического действия, как пневмония или тиф от всякой другой болезни? Таким образом, мы имеем здесь именно то, на что всегда смотрели как на существенный признак ясно определенной болезни.

В действительности ведь мы даем это название логическому ряду болезненных симптомов, имеющих своим источником определенное анатомическое повреждение, следующих в известном порядке и завершающихся либо смертью вследствие прекращения самых важных жизненных функций, либо выздоровлением благодаря их восстановлению.

Здесь, однако, могут выдвинуть против нас кажущееся возражение: отравление, скажут нам, не есть болезнь, так как мы можем произвольно создать ее у здорового индивида, тогда как патологические агенты совершенно не в нашей власти. На этот аргумент мы отвечаем, что во многих случаях мы можем по желанию вызвать болезнь, особенно в тех случаях, где существует особый вирус. Это доказывает прививка оспы, сифилиса и т. д.
Кроме того, разве мы не доказали, что возможно и простыми хирургическими повреждениями вызвать лихорадочные заболевания у совершенно здоровых животных?

Поразительная быстрота, с которой часто распространяется отравление, тоже не должна препятствовать нам рассматривать его как настоящую болезнь; ведь продолжительность болезненного яда зависит всецело от природы яда и от более или менее сильной его концентрации, которая была введена. Если безводная синильная кислота причиняет моментальную смерть, то ее токсические свойства можно уменьшить последовательным разбавлением до самых малых размеров.

Значительное количество других ядов (например, металлических солей) вызывает смерть только лишь очень медленно, и когда их применяют в слабых дозах, они по своему действию могут быть сопоставлены с хроническими болезнями.

- Вернуться в оглавление раздела "Инфекционные болезни"