Наличие значительного числа болезней, которые могут причинить смерть, не вызывая какого-либо уловимого при современных средствах исследования повреждения в органах, есть одна из наиболее странных проблем и в то же время один из вполне достоверных фактов в медицинской науке. Становясь на эту точку зрения, можно разделить болезни на два больпшх класса: одни, объясняемые анатомическими расстройствами, открываемыми на вскрытии; другие, при которых, повидимому, совершенно не имеется повреждений в тканях.

Токсические агенты, на действия которых мы обращали ваше внимание, относятся как раз к этому случаю, когда производят вскрытие долгое время спустя после смерти, но, как вы знаете, иное получается, если рассматривать физиологические свойства тканей тотчас после прекращения жизни.

Я уже приводил вам пример кураре, которое не оставляет заметных материальных повреждений у отравленных животных; я показал вам, что, не являя нам никаких видимых анатомических повреждений, не теряя ни одного из своих физических свойств, двигательные нервы оказывались совершенно парализованными при применении этого вещества.

Электротоническая способность, наличие которой в нервах доказал Дюбуа-Реймон, совершенно сохранялась в подобном случае, а между тем физиологическое свойство пропадало, и гальваническое раздражение, и волевой импульс- перестали производить их обычное действие на двигательные нити.

Но если кураре разрушает жизнь действием, последний акт которого не может быть обнаружен анатомическим анализом, то аналогичное нужно сказать и о большом количестве других ядов; как вы знаете, так же обстоит дело со стрихнином, действие которого также направлено на нервную систему, но сперва на чувствительные нервы, вызывая затем через них потрясение в нервах двигательных. Итак, имеется, как вы видите, существенная разница в физиологических эффектах этих двух ядов, хотя некоторые наблюдатели и предполагали, что между ними существует известная аналогия. Достаточно очень простого опыта, чтобы показать противоположное.

Он состоит в перевязке сосудов задней части тела, не затрагивая нервов, у двух одновременно отравляемых лягушек и в впрыскивании под кожу спины, выше лигатуры, первой—раствора кураре, второй— раствора стрихнина. Оперативная процедура следующая: подымают крестец и пропускают нитку под поясничные нервы так, чтобы захватить одной лигатурой все, что находится под ними. Яд может, следовательно, циркулировать в обоих случаях только в стволе и в передних конечностях и не может пройти за лигатуру, чтобы распространиться в задней части тела. Несмотря на это препятствие, задние конечности охвачены судорогами так же, как и другие части тела лягушки, подверженной действию стрихнина; ничего подобного не происходит у животного, отравленного кураре.

Эта разница происходит от того, что стрихнин, возбуждая чувствительные нервы и спинной мозг, оказал свое общее действие, что происходит, как я вам это уже показал, при всяком воздействии на чувствительную нервную систему, тогда как действие кураре, направленное на двигательные нервы, остается ограниченным их стволами и не распространяется на конечности, куда поток кровообращения не доходит. Последующие результаты опыта вполне подтверждают это мнение; поскольку яд оказал свое действие, отравленная стрихнином лягушка не обнаруживает больше двигательных рефлексов ни в задней части, ни в других частях тела; и если обнажают нервы, чтобы раздражать при помощи гальванизма двигательные волокна, то констатируют, что они или еще обладают известной возбудимостью, или, наоборот, совершенно ее лишены.

Это происходит, если отравление было вызвано сильной дозой и во время летней жары; но эта потеря раздражимости общая, она всегда следует за потерей чувствительности, т. е. за полным прекращением рефлекторных движений вследствие паралича чувствительных нервов.

- Читать далее "Яды влияющие на нервы. Ядовитые стрелы древности"